Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

«Он (Данилов — Д. Л.) подтвердил мне невозможность, даже при условиях успеха английского предприятия, в каковой он, лично, безусловно, не верит, посылки нами каких-либо войск для десантной операции на Босфоре. Он усмехнулся, когда я сказал, что в ответе великого князя упоминается минимум для десанта в два корпуса: меньше как о четырех корпусах даже и говорить не стоит. Тем не менее, он считает, что одна попытка англичан овладеть Дарданеллами уже принесет свою пользу. «А потом,— прибавил он, — скажите Сергею Дмитриевичу (Сазонову. — Д. Л.), чтобы он, отнюдь, не расхолаживал англичан. Пользу их предприятие принесет несомненно, удастся оно или нет» ³⁸. Резюме русского генерала было однозначным: «...никакой десант, который они могли бы выслать, не в состоянии был бы одолеть турецкую армию, которая не отдаст же без боя столицу. Если принять во внимание это обстоятельство, то, по мнению генерала Данилова, мы ничем не рискуем, поощряя англичан к осуществлению их мероприятия».

Ответ русского главнокомандующего Китченеру начинался с категоричного утверждения, что «десантная операция русских войск ... не может иметь места, так как она могла бы осуществиться только за счет сил, находящихся на главном театре войны, ослабляя их, по крайней мере, на два корпуса»⁴⁰. Тем не менее, подготовка к операции Черноморских проливов шла в Англии полным ходом.

Заметим, сразу, что из представителей высшего руководства флота далеко не все испытывали оптимизм по поводу предстоящего форсирования Дарданелл. Когда у Артура Уилсона спросили его мнения относительно предстоящей операции, он ответил: «Если бы я был первым морским лордом, этот план не прошел бы» ⁴¹. На Военном Совете по вопросу использования морской артиллерии докладывал Оливер. На него, впрочем так же как и на всех остальных, произвела большое впечатление степень воздействия, морских снарядов главного калибра на береговые укрепления. Но в своих показаниях перед Дарданелльекой комиссией Оливер не упомянул, что был склонен поддержать план операции, поскольку она потребовала бы переброски линейных кораблей додредноутного типа в Средиземное море и тем самым исключила бы возможность претворения в жизнь рискованного плана Черчилля использовать их против германского побережья. Определенно не верили в успех операции флота против дарда-нелльских укреплений Перси Скотт, Стэрди и Генри Джексон, сменивший позднее Фишера на посту первого морского лорда ⁴². Что касается Фишера, то он был поражен той легкостью и поспешностью, с которой план атаки Дарданелл силами флота был утвержден на заседании Военного Совета 13 января. Первый морской лорд испытывал большие сомнения в ее целесообразности. Еще в начале января он писал Черчиллю по поводу бомбардировки турецких укреплений: «Что хорошего дала последняя бомбардировка (3 ноября)? Отвлекла ли она с Кавказа хоть одного турка?» ⁴³.

В середине января Фишер был глубоко убежден, что речь идет только об отвлекающей операции, заключавшейся в обстреле турецких укреплений. Он даже предложил направить к проливам новейший линкор «Куин Элизабет», только что вошедший в состав флота, и опробовать его гигантские 381 мм орудия в стрельбе по вражеским фортам, чтобы не тратить крупные снаряды впустую. Черчилль сразу ухватился за эту мысль. 800-кг снаряды дредноута новейшей конструкции могли легко смести с лица земли турецкие укрепления по обоим берегам пролива. Теоретически, дальнобойные морские орудия, с низкой траекторией стрельбы и, высокой начальной скоростью полета снаряда представляли грозную опасность для высоких насыпей береговых батарей с расположенными на них крепостными орудиями. Казалось, новейшие достижения военной техники перечеркнули печальные уроки прошлой борьбы «корабль против крепости» ⁴⁴.

Причиной завышенной оценки эффективности корабельной, артиллерии послужили также успешные действия германских крупнокалиберных гаубиц против бельгийских крепостей Льежа и Намюра в самом начале войны. На эти укрепленные районы в Бельгии и Франции возлагали большие надежды, очевидно, памятуя о Порт-Артуре, который продержался 329 дней. Каково же было удивление военных экспертов Европы, когда немецкие тяжелые орудия разрушили их за несколько суток.