Эра дракона

Меркантильный расчет англо-американцев был правильным, но не учитывал того, что Сталин умел учиться на ошибках и к тому времени в СССР уже накопился колоссальный опыт ведения войны, а также то, что Советская армия стала самой мощной армией мира. А самое главное, им было не понять стратегическое мышление Сталина, который рассчитывал на несколько ходов вперед.

Американцы, конечно, не были полными дураками. Они понимали всю проблему неоднозначности приглашения СССР к дележу японской добычи. «Правящие круги США, добиваясь вступления СССР в войну с Японией и в то же время рассматривая это как возможную угрозу послевоенным планам США, направленным на установление монопольного американского влияния на Дальнем Востоке и в бассейне всего Тихого океана, стремились к созданию нового баланса сил, а именно к противостоянию Советскому Союзу какой-либо из дальневосточных стран»[301].

И, тем не менее, особого выхода у них не было. Или без СССР долго и трудно, или с Советским Союзом быстро и безболезненно. Японцы это понимали тоже. Они рассчитывали, что западные союзники захлебнуться в собственной крови и тогда предложат почетный мир. Но все это могло быть реальным только без вступления СССР в войну с Японией.

И они буквально молились, чтобы Советский Союз не вступил в войну. Напрасно молились, японские боги оказались не так милостивы к своему народу. Советский Союз вступил в войну. Япония капитулировала.

«Когда на линкоре «Миссури» в Токийском заливе проходила церемония подписания японскими руководителями акта о безоговорочной капитуляции, президент США Г. Трумен говорил членам Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США и Великобритании: «…Япония приняла условия безоговорочной капитуляции, ее армия сложила оружие. От нас зависит будущее японского государства и его народа. В то же время Китай еще далек от союза с нами. Слишком сильно там влияние коммунистов среди населения. Предстоит еще настойчивая и решительная борьба в Китае и за Китай…»

Битва за Китай! Американские руководители рассматривали тогда Китай как «ближайший военный, политический и экономический трофей своих вооруженных сил»[302]. Но его нужно было срочно укрепить, чтобы в противостоянии с Советским Союзом он смог заменить капитулировавшую Японию. Поверженная Страна восходящего солнца была лишена военной мощи. И первое послевоенное время была непригодна для прямого противостояния с Советским Союзом.

Китай, который самостоятельно не смог осилить даже часть японской армии, был теперь наиболее сильной дальневосточной страной. После разгрома Японии «во всем мире шла сложная и острая дипломатическая борьба за Китай. Пока — мирное противоборство»[303].

Началось это противоборство еще до капитуляции Страны восходящего солнца. «30 июня 1945 г. в Москву прибыла китайская правительственная делегация во главе с Сун Цзывэем. Чан Кайши послал в Москву и своего сына Цзян Цзинго…»[304]

По некоторым данным, Сталин хотел то ли отвлечь, то ли привлечь Чан Кайши. Глава Гоминьдана (ГМД) вел свою игру, глава СССР — свою. «СССР обещал Чан Кайши, что не будет вмешиваться в гражданскую войну в Китае и помогать коммунистам, если ГМД откажется от помощи США. Но Чан Кайши предпочел союз с Америкой»[305].

Третий поворот к дружбе с СССР Чан Кайши не совершил. Наверное, понимал, что советским другом ему все равно не стать, а потерять американцев означало остаться без покровителей. Менять США на Советский Союз Чан просто не мог.

Стратегического союза, как и следовало ожидать, не получилось. Не получилось решить и тактические вопросы.

В ходе переговоров китайская делегация пыталась достичь соглашения о признании Монголии частью Китая. «Чан Кайши явно не хотел признавать независимость МНР. В глазах радетелей великоханьской политики это признание могло стать прецедентом, который поколебал бы всю систему великодержавно-шовинистической ориентации»[306].

Гоминьдановское правительство Чан Кайши тогда имело столицу в Чаньцине в Южном Китае. Надо сказать, что Гоминьдан контролировал (местами условно) большую часть китайской территории. Остальную (небольшую) территорию контролировали коммунисты.

По некоторым данным, «Сталин, по-видимому, хотел, чтобы послевоенный Китай разделил судьбу Кореи и Германии, проамериканский Гоминьдан должен был контролировать Юг Китая, а китайские коммунисты — только север»[307].

Дело, похоже, и шло к тому. «К окончанию Второй мировой войны в Китае фактически сложились два государственных образования: одно, контролируемое официальным гоминьдановским правительством, и другое — освобожденные районы, контролируемые коммунистами и руководимые фактически самостоятельными народными правительствами. В каждом из этих государственных образований имелись свое законодательство, свои вооруженные силы, органы безопасности, налоговая и денежная системы»[308].