Эра джихада

– Я, Шафаров Дмитрий Геннадьевич, восемьдесят пятого года рождения, уроженец города Нижнекамска, имеющий в Нижнекамском мухтасибате кличку Аль-Джабар, обращаюсь к вам, братья, с тем, чтобы вы поняли силу своих заблуждений. В своем городе я ходил в мечеть и стал ваххабитом. Сейчас я понимаю…

Самое главное – заставить подвинуться хоть в чем-то. Признался, что ты ваххабит. Потом на камеру плюнул на Коран. Потом расстрелял кого-то из вахов на камеру (а что – только чехам можно так вербовать, нам – ни-ни?). Вот и готов агент внедрения.

Вещал на свободные темы капитан московской полиции Шафаров Дмитрий Геннадьевич минут десять. Потом я поменял диск в камере и попросил рассказать, что он знает о московском подполье. Рассказывать он не хотел, многое врал. Пришлось использовать пентотал натрия, с этим пошло полегче. Потом я заменил диск еще раз и спросил о том, что он может мне рассказать о своей жизни в Нефтекамске. Получилось неплохо. Семь эпизодов грабежей, три изнасилования, одно из них групповое, плюс групповое убийство – после дискотеки затоптали насмерть не понравившегося им сверстника. Мелочовка, типа хулиганства, мелкого вымогательства – и считать не стоит. Достойные люди идут в полицию, ой, достойные…

Признаюсь честно – устал. Все это выматывает почище иной работы. Вспоминается, как когда-то давно, в другой стране, меня поднимали в пять часов, и мы ехали косить сено. И косили часов до девяти, а потом надо было его ворошить, чтобы оно не слежалось и не сгнило. А если надвигался дождь – то копнить и все бегом-бегом. И все равно никогда и нигде я так не уставал, как здесь и сейчас, в этом гребаном подвале. Чисто физически силы как высосали…

Поднялся наверх. Лаз тут узкий, раньше тут бандиты были, этот подвал для таких целей и использовали. Большой, просторный подвал, бетонными плитами выложен.

Устал…

Купить энергетик негде – гаражный кооператив. Выручила еще одна старая привычка – достал два маленьких пакетика «МакКофе», черного растворимого кофе, без сливок, без сахара, один за другим ссыпал под язык. Поморщился, но рассосал. Какое-то время будет хорошо, но потом еще хуже будет…

Уже давно рассвело. Солнышко расплавленным шариком масла катилось по небосводу. Видимость сто на сто, лето уже, считай…

Достал телефон, набрал Серегин номер. Ответил сразу.

– Салам. На работе?

– Да. Как дела?

– Все путем. К первому продавцу наведался.

– Результат есть?

– Есть. Отчитаюсь, как обычно.

– Сделку закрывать будешь?

– Нет. Не вижу смысла. Цена высока.

Это значило, что Шафаров останется в живых. Мне его жизнь не нужна, как агент он будет намного ценнее. К тому же я испытываю некий пиетет к татарам. Хлопцы нормальные, в горах вместе, плечом к плечу стояли и умирали. Ваххабиты сейчас и в их республику лезут, и даже результаты есть, но это не повод, чтобы сеять смерть направо-налево. Это мое право, и Серый тут никогда не вмешивается. Я решаю.

– Добро.

– Отчитаюсь как обычно.

– Еще что-то нужно?

– Пока нет. Удачи.

– Удачи…

Если кто-то увидит в этом разговоре большее, чем просто разговор начальника и… скажем, риелтора, супервайзера, мерчандайзера или кого-то в этом роде, можете отрезать палец мне. Кстати – слово-то какое – мерчандайзер! Я мерчандайзер! Я мерчандайзер сникерсов!

Тепло-то как… И хорошо. Покойно. Вот если бы вернуть те далекие-далекие времена, когда по утрам косили сено и, включая телевизор, не ждали сообщения об очередном теракте.

Но нет. Ничего не вернешь. Как говорил Николай Иванович… баба целку один раз теряет. Кто такой Николай Иванович? Расскажу как-нибудь. Наверное…

Информация к размышлению

Документ подлинный (приводится с сокращениями)