Эра феминизма

После этой фразы кондуктор выхватила свисток и что мочи засвистела в него, призывая на помощь полицию и одновременно держа меня за рукав. Женщина, которой я предложил свое место, ухватила другой мой рукав и также во все горло призывала полицию. Вслед за этим зашумел весь автобус, пассажиры которого, словно сорвавшиеся с цепи собаки, пришли в неистовство от наглости человека, позволившего себе шовинистические замашки. Это было настоящее сумасшествие, когда за предложение женщине занять свое место, толпа готова была порвать человека на куски. В прежние времена это предложение воспринималось как должное, а мужчина, сделавший подобное предложение, воспринимался как воспитанный человек.

– Тащите его наружу, наружу тащите! – прокричала женщина – водитель автобуса, уже выскочившая из своей кабины и бежавшая к средним дверям, по ходу набирая по мобильнику чей – то номер, видимо звонила в полицию. Вместе с тем, призывать толпу, чтобы меня вытащили наружу, в общем – то не надо было. Меня мигом вынесли из автобуса, поставили на ноги и стали отпускать в мой адрес оскорбительные словечки, вроде таких, как гад, негодяй, недобиток, дегенерат и шовинист. Все эти оскорбления сопровождались пинками и подзатыльниками, причем особенно усердствовали вполне приличные с виду женщины. Если до конца быть честным, на меня бросились не все пассажиры автобуса, были и такие, которые остались на месте, прикинувшись спящими, среди которых были как мужчины, так и женщины. Да и среди тех, кто меня избивал и оскорблял, активных было всего немного, другие же подавали вид, что проявляют праведный гнев. Вместе с тем, закрыв голову руками, я терпел избиение и унижения, размышляя об изменчивости человеческой природы, как внезапно услышал сквозь шум толпы знакомый голос.

– Семен! Прыгай в машину! – крикнул Вася из машины, медленно катившей вдоль магистрали, после чего из машины выскочили крепкие парни и покидали в сторону толпы взрывпакеты, внеся в ряды сторонников феминистских идеалов панику. Воспользовавшись этим, я метнулся в сторону машины и буквально нырнул в окно, а вслед за мной в машину прыгнули и крепкие парни.

– Здорово Вася! – выпалил я, улыбнувшись во всю ширь своего рта, и добавил, – Что так долго – то? Наверное, ждал, что меня грохнут?

– Да нет, не ждал, просто мимо проезжал, смотрю, знакомая физиономия, и вокруг толпа беснуется, ну как – то несправедливо, один против целой толпы. А если серьезно, то я о тебе по радио услышал, мы на полицейской волне сидим, на всякий случай мониторим ситуацию. Скажу тебе, ты стал настоящей звездой эфира! За то время, что ты прошел от дома до магазина, в полицию поступили десятки звонков о подозрительной личности, на задержание которой выехало несколько экипажей полиции. По приметам я понял, что речь идет о тебе, отчего мне пришлось срочно собрать парней и ехать на выручку. Благо, что наш район находится на отшибе, а ближайший участок полиции располагается от нашего дома дальше, чем наш центр сопротивления. Кроме того, в народ уже пошла история о бесстрашном герое, бросившим вызов феминистскому обществу с его лживыми идеалами. Что ты там еще такого сделал, что о тебе уже весь район говорит? – спросил Вася с заинтересованностью в голосе, поскольку давно такого не видел, чтобы один человек всколыхнул общественное мнение. Нет, конечно, раньше такое тоже случалось, но, как правило, общественное мнение подготавливалось заранее. Проводилась агитационная работа, распространялись листовки, в эфир запускались нелегальные видеоролики и радиопередачи, имевшие одну цель, – показать лживость феминистских идеалов и привлекательность маскулизма, – идеологии и общественного движения, выступавшего за устранение дискриминации мужского населения в условиях победившего в России феминизма.

– Если честно, не знаю, Вася, – ответил я, вспоминая все подробности похода в магазин. Как потом окажется, историю о бесстрашном герое запустила та самая женщина с коляской, предотвратившая мое задержание в магазине. Она относилась к категории здравомыслящих женщин, для которых идеи феминизма были чужды, но из – за повальной шизофрении, охватившей женское население после войны, была вынуждена притвориться феминисткой, чтобы не потерять всех благ матери – одиночки, предоставляемых феминистским режимом. Она успела застать те времена, когда были нормальные человеческие отношения, когда не было негативного отношения к бракам, и когда не было перекосов во взаимоотношениях полов вроде того, что каждый сам по себе и оказывать нормальную, с точки зрения традиционного, патриархального общества, поддержку женщинам, воспринимается как унижение женщины. Как позднее я узнаю, таких, как она, в женской среде было немало. Но, за отсутствием вожаков, недовольство феминистским режимом в женской среде находилось в зачаточном положении. Имелась только конструктивная оппозиция, заседавшая в Конгрессе и не обладавшая каким – либо существенным политическим весом.