Эра Мангуста. Том 7 (СИ)

При этом вдохнуть вонь разлагающегося на глазах тела. Обернувшись через пять секунд, которые потребовались, чтобы привести желудок в порядок, он посмотрел на пленника. Его просто не было. Просто зелёная пузырящаяся лужа, в центре которого плавал непонятно как уцелевший глаз. И только теперь дверь распахнулась, и в комнату ввалилась толпа людей.

— А где обвиняемый? — противным голосом спросила тощая, как жердь, плоская дамочка с редкими длинными волосёнками. — И что за вонь вы здесь развели?

— Слышь, недоначальница! — гаркнул на неё следователь, цвет лица которого медленно возвращался с зелёного на нормальный. — Ты же мне гарантировала, что он очищен полностью! Я! Я ему давал слово о защите, что всё безопасно! Есть шанс его воскресить? Вон, глаз целый остался.

— Увы, — штатный маг смерти чуть ли не нюхал пузырящуюся лужу, изучая. — Этот человек безвозвратно мёртв. И глаз не поможет. Его даже посмертия лишили, как и перерождения. Его душа просто развеялась. Его более не существует ни в одном из миров. Его убили окончательно. Ужасная смерть, никто не заслуживает такого! Кто мог пойти на подобное, я не представляю…

Все замолчали, выпрямившись. Все, кто имел головные уборы, сняли их, провожая… собственно даже не провожая. Их маг смерти был очень опытным, и, если он сказал, что для этого человека всё кончилось, значит так оно и было.

А следователь, несмотря на огромный опыт, горевал по погибшему. Нельзя так убивать людей, просто нельзя! Но, оставалась запись допроса. И фамилия. Точнее, полторы, вторую окончательно умерший просто не успел назвать до конца. Но и так было всё понятно.

Просвякин и Свякин. Следователь слышал про эту семью. Чрезвычайно богатый, чуть ли не самый богатый род империи. Но при этом ни разу не замеченный в каких-либо махинациях, преступлениях и прочем. Чрезвычайно влиятельный, к нему прислушивались, по слухам, даже Кречеты. При этом глава рода, в принципе, не покидал своё поместье под самым Краснодаром. Ещё говорили, что он сильно болен, и живёт только за счёт постоянного лечения личным лекарем, почти архимагом.

В принципе, у этих ребят хватило бы влияния и власти организовать покушение, используя «чешую». Да и восемьдесят миллионов для них была сумма, которую они легко не заметили бы. Но наезжать на них без полной уверенности и доказательной базы было себе дороже. Не спасут ни опыт, ни звание, ни былые заслуги.

Вызванные уборщики собирали тряпками зелёную жижу, брезгливо бросив в ведро шарик глаза, всё, что осталось от величайшего, в прямом смысле этого слова, специалиста по охранным системам. А следак смотрел сквозь них и размышлял.

Спустя полчаса, когда ушли все лекари и прочие маги, и даже уборщики закончили работу, он, наконец, принял решение. Он не будет сам наезжать на столь влиятельную фамилию. Но, кому надо, данные передаст. В частном порядке! И под клятву о неразглашении. Обязательно под клятву. Следователь очень хотел жить.

* * *

Я вскрыл письмо. Конверт хрустнул от моего движения, тут же полностью испарившись. Да, эффектно, артефактор своё дело знал. Слова Сергеича обрели свой смысл, подтвердив серьёзность его предупреждений. В руках у меня оказалась бумага с гербом, поверх которых было несколько строк текста:

«г-н Мангустов, до меня довели информацию, что вы приглашены на аукцион, надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю. Если это истинно, буду чрезвычайно признателен, ежели вы порвёте эту бумагу, когда будете там. Через минуту она станет простым носовым платком. Более от вас ничего не потребуется. И знайте, обязанность императора стоит чрезвычайно дорого, такой шанс выпадает не каждому и не каждый день!».

Блин, писал явно не Пётр Алексеевич, я с ним общался, это точно не его стиль. Канцеляризмом шибало за версту. И они предлагают мне стать Троянским конём, насколько я понимаю. Ну, или крысой, предателем. Впрочем, кого я предам? Я там точно никого не знаю. Скорее я буду Штирлицем. Но, если всплывёт моё участие, я наживу себе море влиятельных врагов по всей империи.

Вот и думай, как говорится. Или получить неудовольствие правителя, либо пару сотен врагов из самых богатых семей, думаю, со всего мира. Вряд ли там тусят только жители России. Нужно серьёзно думать.

Хотя, что тут думать? Подсознательно я всё решил для себя ещё на этапе чтения письма, а то и раньше, в разговоре с Сергеевичем. Честь. Патриотизм. Дикие слова для меня прошлого, но такие важные в новом мире. И потому да! Я аккуратно убрал носовой платок, в который превратилось письмо, в нагрудный карман. Я сделаю то, что должен, и будь что будет!

— Прочитал? — в дверь кабинета прошёл старый. — Испарилось?

— Ты почти прав, старик, — снова подколол я его. — Но я действительно ничего не стану тебе рассказывать, и не из-за твоего предупреждения. В принципе, думаю, ты легко сам всё узнаешь, ты же усатый нянь нашего самодержца.