Эра Мифов. Эра Мечей

Теперь стало ясно, почему Сури сказала, что Магда владычествует. Возле нее не росло ничего, кроме цветов. Луг принадлежал Магде целиком, и ее ветви раскинулись во все стороны, как полы нарядного платья.

Сури остановилась под деревом и преклонила колени. Минна легла рядом. Остальные замешкались, не зная, что им делать. Сури медленно подняла голову.

– Поздоровайтесь с Магдой, самым старым деревом.

Малькольм подошел к Магде как в трансе и положил руку на ствол.

– Действительно, очень старое.

– В свое время Магда сказала мне, что прожила три тысячи лет, – объявила Сури. Малькольм продолжал поглаживать толстую и исчерченную глубокими морщинами времени кору. – Чего она только не повидала.

– Что мне делать? – спросила Персефона у Сури.

– Просто задавай вопросы.

Персефона шагнула вперед и посмотрела на узлы, будто они и в самом деле были глазами.

– Придут ли фрэи? Нападут ли они на Далль-Рэн?

Персефона ждала и прислушивалась, надеясь услышать гулкий голос дерева. Ничего не произошло, и она посмотрела на Сури.

Мистик пожала плечами.

– Спроси еще что-нибудь.

Персефона покосилась на Рэйта.

– Как мне спасти свой народ?

Они глядели на листву, Рэйт заметно нервничал. Потом все, включая Минну, по очереди посмотрели на Сури. Девочка скривилась.

– Что не так? – спросила Персефона.

Сури сердито помотала головой.

– Магда стала букой.

– Чем-чем? – спросил Рэйт.

– Молчит, как бук.

– Вероятно, задумалась, – сказал Малькольм. – Или не знает, что ответить. Для дерева, которое особо никуда не путешествует, вопросы довольно затруднительные.

– Магда разговаривает с другими деревьями. Они рассказывают ей обо всем, что слышали, – объяснила Сури. – Вот почему она знает так много. Она получает новости со всех сторон света.

– Откуда дереву знать, что на уме у богов? – спросил Рэйт. – Как она может предсказывать грядущие события?

– Чем больше знаешь о прошлом, тем легче предвидеть будущее.

Сури поднялась с колен.

– Магда! – крикнула она, напугав Минну. – Проснись! У тебя гости! Эта женщина очень важная госпожа. Ей нужно знать, что делать. Ей нужно знать… – Сури посмотрела на Персефону.

– Как спасти нашу расу от гибели, которую несут фрэи? – подсказала Персефона.

Сури облизнула губы и снова повернулась к дереву.

– Ну да, это мы и хотим узнать.

Они снова подождали. Сури сдвинула брови и насупилась.

– Ничего не понимаю! Обычно…

Легкий ветерок зашуршал в листве, Сури резко подняла голову. Глаза ее расширились, лицо просияло улыбкой.

– Встречай богов радушно, – торжественно проговорила Сури.

– Чего? – не поняла Персефона, но Сури жестом попросила ее замолчать.

– Исцеляй раненых, – продолжила мистик.

– Я не понимаю…

Сури снова махнула рукой.

– Следуй за волком.

Ветерок стих. Они все ждали. Наконец Сури довольно кивнула.

– Пожалуйста! Вот и ответ на твои вопросы!

Персефона моргнула.

– И это все? Встречай богов радушно, исцеляй раненых, следуй за волком. Что это значит?

Сури пожала плечами.

– Понятия не имею.

Глава 9 На волосок от гибели

«Жизнь в далле была полна опасностей. Мы боялись всего: духов, болезней, голода, волков и медведей. Той весной болезней и голода было меньше, зато волков и медведей больше».

«Книга Брин».

Едва познакомившись, Рэйт и Минна стали друзьями. Впрочем, со зверями он всегда ладил куда лучше, чем с людьми. В Дьюрии некоторые волки жили вблизи деревень и питались объедками. Зверей терпели, потому что их тявканье предупреждало о приближении опасности. Мальчишкой Рэйт водился со многими волками, но таких дружелюбных и крупных, как Минна, прежде не встречал. В Дьюрии звери не вырастали большими по той же причине, по которой люди не улыбались, – лишения во всем. Схожим образом Рэйт относился и к Сури, напомнившей ему младшую сестренку – единственную, кого он любил. Его поразило, что девочка стала мистиком, несмотря на юный возраст. Мистиков ему попадалось в жизни не больше, чем двухголовых единорогов. Мистиков было совсем мало, и они жили вне мира людей, сторонясь его разлагающего влияния. Лучшим другом Сури была волчица, что свидетельствовало именно о той мудрости, которую Рэйт высоко ценил.

Иное дело Персефона.