Эра Милосердия

- Как я посмела так грубо, так нечутко с ним разговаривать? продолжала тетушка, не слушая Эру. - В таком хамском тоне! С человеком, который точно так же страдает от одиночества, как и я...

- Он не страдает, у него...

- Попугай, ты хочешь сказать?

- У него сын на Дальнем Востоке.

Тетушка с досадой на нее взглянула.

- На Дальнем Востоке - это все равно что на Луне! Он сам мне говорил, что видится с ним раз в три года. Я должна была... должна была его простить, вот что. - Тетушка безотрадно качнула головой и застыла.

- Тетя, а ведь я тогда еще сказала, что ты должна...

Но тетушка снова не дала Эре договорить.

- Увы, поздно... поздно...

Из уголка ее глаза вылилась слеза и повисла на кончике носа.

- Но если ты первая...

- Я?! Ты думаешь, у меня хватит сил это сделать?! Если бы ты только знала, сколько раз я набирала сегодня его номер! И... столько же раз бросала трубку. Я... Я не могу. Такой ужасный стыд от содеянного. И спазм... в горле... Может быть... ты?

- Я? Ну, хорошо. - Эра сняла трубку. - Что ему сказать? Тетя просит прощения и хочет помириться? Так?

- Нет-нет, - испугалась тетушка. - Разве такие вещи говорятся по телефону?! Надо видеть глаза, ощущать оттенки голоса... Ты должна с ним встретиться.

- Ладно, зайду к нему на днях.

- На днях?! Завтра же! Не откладывая ни минуты!

- Ага.

- Очень тебе благодарна. А теперь, - тетушка суетливо заглянула Эре в лицо, - давай потренируемся, как тебе вести себя и что говорить.

- Теть, ну зачем?.. Судя по обстановке. Во-первых, я все равно все забуду. Ты же знаешь, с памятью у меня не очень-то; а во-вторых, нужные слова появятся сами собой, стоит лишь увидеть человека.

- Да? - с сомнением спросила тетушка. - Ну, как знаешь... как знаешь...

Однако назавтра Эра так и не встретилась с Валерием Павловичем. На последнем уроке по расписанию должна была быть география, однако вместо географа Павла Петровича с его вечной улыбкой на краснощеком лице в класс вошла Маргарита Викторовна, неся журнал под мышкой.

- Здравствуйте, садитесь. Павел Петрович заболел. Вместо географии проведем урок русского языка. Мурашов, идите к доске. Пишите.

Она продиктовала несколько предложений, а когда Мурашов закончил, спросила:

- Могли бы вы разделить эти предложения по каким-либо признакам? Если да, то по каким?

Мурашов молча смотрел на доску.

- Скажите правила, которые, по-вашему, относятся к данному примеру.

- Сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, - зашептала с первой парты Верочка Облакевич.

- Облакевич, спокойнее. Вы пойдете отвечать второй.

- Я не учил. - Мурашов с вызовом глянул на Маргариту Викторовну. Между прочим, русский язык у нас завтра.

- Это материал на повторение. Больше вам добавить нечего?

Мурашов молча передернул плечами, а Маргарита Викторовна, перечеркнув в его дневнике запись "Геогр.", аккуратным почерком вывела "Рус. язык" и поставила двойку. Затем не спеша перелистала дневник.

- Кто расписывается в вашем дневнике?

- Отец, - буркнул Мурашов.

- У меня большое подозрение, что эту тягостную обязанность добровольно взвалили на свои плечи вы сами. А?

Мурашов, отвернувшись, словно вопрос относился к кому-то другому, смотрел в окно.

Маргарита Викторовна снова принялась листать дневник.

- Здесь три записи с просьбой родителям явиться в школу. Ваш отец их видел?

- Не знаю. Можно сесть?

- Не знаете? Ну, это уже чуть ближе к истине. Кроме того, Эра передала вашему отцу записку аналогичного содержания...

- Я не передавала, - привстала Эра, - я забыла, а потом я ее потеряла, а когда хотела сказать вам, что потеряла, опять забыла...

- Когда человек приводит слишком много доказательств в защиту своей лжи, ему лучше сразу сказать правду. Учти это, Эра. Так... странные отметки. - Маргарита Викторовна глянула на Мурашова. - Четыре, три. Пять, пять, два... три, четыре, пять, единица... четыре, два... ну и в том же роде. Не кажется ли вам, что это признак слабого характера и внутренней расхлябанности? В первую очередь я бы посоветовала вам заняться самовоспитанием; вместо того чтобы брать на себя ношу, которая вам явно не по плечу.

- Это какую же ношу? - настороженно спросил Мурашов.

- Вместо того чтобы делать человека из вашего отца-алкоголика, налегли бы вы на науку. А людей из алкоголиков делают соответствующие учреждения, которым это полагается по их роду деятельности. Кстати, я могла бы выяснить, что требуется для того, чтобы отправить вашего отца на принудительное лечение. А?

Мурашов стоял, низко наклонив голову, и ничего не отвечал. Маргарита Викторовна помедлила, глядя на него, но так и не дождалась ответа.

- Как знаете. Одно могу сказать вам с полной ответственностью: если вы и дальше будете скатываться вниз такими темпами в смысле успеваемости и дисциплины, как бы вам вместо школы не оказаться совсем в другом месте. Таких примеров сколько угодно. Я думаю, друзья-приятели вашего отца могли бы поделиться опытом. Садитесь.

Мурашов поднял пылающее лицо. От его самоуверенности не осталось и следа, и перед классом стоял лишь жалкий мальчишка с багровыми ушами и слезами на глазах.