Эра Милосердия

Полынова, которая была впереди, беспомощно оглянулась. Губы у Полыновой тряслись, лицо покрылось пятнами, и было похоже, что от растерянности и ужаса она повалится сейчас в обморок. Тот, что не понравился Эре, вытянул руку и, забавляясь, хлестнул Полынову веткой по голым ногам. "Ах ты!.." - яростно подумала Эра, готовясь броситься на обидчика, и вдруг ее осенило. Это было какое-то внезапное и мгновенное наитие, и, не успев еще ничего обдумать, Эра крикнула: "Ой, нога!" - и завалилась на бок. И тут же завизжала уже непритворно, потому что, падая, наткнулась на какой-то острый сучок. Второй, губошлепистый, с крупными веснушками на носу, растерянно протянул Эре руку.

- Не трогай меня! - крикнула она, изображая панику, и ударила его по руке.

- Кому ты нужна, - растерянно пробормотал он.

- Лапу убери! - приказал первый и кедом попытался отодвинуть Эрину ногу, прямиком угодившую в карты.

- Ногу... сломала... - Эра томно склонилась к земле и вдруг, изловчившись, быстро царапнула его за ногу, видневшуюся из-под задравшейся брючины.

- Ну, ты! - Тот от неожиданности дернулся и толкнул Эру.

И тут Полынова, о которой забыли мальчишки, но которую постоянно имела в виду Эра, коршуном налетела на обидчика и вцепилась ему в волосы.

- Не смейте! Не смейте! Не смейте! - на одной ноте визжала она, а потом: - Эрочка, беги! Я их задержу!

- Не могу, - еле слышно шепнула Эра. - Нога...

- Я вас!.. Я вас всех поубиваю!.. Только троньте ее, только троньте!

Парень, с трудом выдрав руки Полыновой из своей шевелюры, пихнул ее так, что она повалилась в кусты, а затем сгреб карты и встал.

- Тю, чумная... - растерянно сказал веснушчатый вслед Полыновой.

- Вот врежу, - пообещал второй и в раздумье посмотрел на вылезшую из куста, всю в царапинах, Полынову.

- Гер, да ну их, - дернул его за рукав дружок. - А, Гер... Пошли они к...

Полынова настороженно прислушалась к их удалявшимся шагам и бросилась к Эре:

- Эрочка! Ушиблась? Сильно болит?

- Терпимо, - капризно протянула Эра и, кряхтя и постанывая, встала.

Опираясь о плечо Полыновой, все время забывая, что нужно охать и хромать, Эра доковыляла до кинотеатра. И хотя журнал они пропустили, Эра была готова прыгать от радости. Хотя прыгать ей именно и не стоило.

У них был дружный класс, и каждый месяц, в воскресенье, у кого-нибудь дома они устраивали общий день рождения всех именинников месяца. Бывало, что именинников набиралось больше десятка, а бывало, что и по одному, это не имело никакого значения. Просто в первом случае тортов со свечами было побольше. И вот на следующий день было именно такое воскресенье. С утра Эре позвонила Полынова:

- Так ты идешь?

- Ага, - сказала Эра.

- Я зайду, помогу тебе.

- Не надо, я сама. - Эра решила не переигрывать. - Нога почти уже в порядке.

- Честно?

- Честнее некуда, - помолчав, настороженно ответила Эра: уж чересчур все это казалось невероятным. Не спугнуть бы.

Когда они рассаживались за столом, в комнату вошла девочка. В пестром платье без рукавов, с распущенными каштановыми волосами. Зарумянившись, она проговорила:

- Здравствуйте, ребята.

- Здря, - приветственно крякнул Будашкин, добровольно возложивший на себя функции классного клоуна, и поперхнулся, узнав Полынову.

Но окончательно добил всех цветок, даже не цветок, а несколько ромашек, скрепленных в маленький букет, который был приколот в волосах Полыновой и очень ей шел.

Эра смотрела сбоку на нежный профиль Полыновой, на ее густые, загнутые вверх ресницы и темные, словно нарисованные брови, на губы, то и дело складывавшиеся в улыбку - не жалкую, растерянную, как раньше, - и в душе у нее росло что-то... что-то... в общем, нечто такое, чему она не могла подыскать названия. Как будто подошло к завершению какое-то очень трудное и важное дело и она теперь имеет полное право отдыхать, наблюдая плоды трудов своих.

- Проснись, Эра Милосердия! - заорал через весь стол Будашкин. - Тост за именинников!..

"Что-то не сходится", - подумала Эра. Нет, пожалуй, это произошло еще раньше, в пятом классе, - теперь она припомнила совершенно точно. И тоже связано с новенькой. С "дочерью дипломата".

Фамилия дочери дипломата была Курдюмова. Она пришла к ним среди года, потому что приехала со своими родителями из Англии. Курдюмова держалась чуть особняком, но на нее не обижались: на то она и дочь дипломата. На переменах она кое о чем рассказывала девчонкам - не всем, а избранным, Эра в их число отчего-то не попала. Однако новости тут же распространялись по классу. Оказывается, Курдюмова даже завтракала с английской королевой, королева погладила ее по голове и сказала: "Вери гуд". Оказывается, Курдюмова объездила вместе с родителями практически весь мир. Оказывается, в Сингапуре в Курдюмову влюбился негритянский принц и от несчастной любви даже собирался броситься с самой высокой башни своего замка в бурное море.

Мальчики пачками влюблялись в Курдюмову и курсировали мимо ее парты, украдкой засовывая ей в портфель записки, девочки тихо завидовали, но не ревновали - им ли тягаться с дочерью дипломата, которую погладила по голове английская королева!