Эра милосердия (СИ)

— Конечно, радость моя, если ты хочешь, то пойдем, — Крестоносцев присел возле дочери, поправляя ей съехавший на бок хвост, как тут со стороны раздался взволнованный голос с легким акцентом:

— Агнешка? Дочка?

Агнешка испуганно оглянулась, придвигаясь к Андрею, и тот инстинктивно прижал к себе ребенка, пристально разглядывая незнакомца.

Высокий, светловолосый мужчина, может и красивый, да Крестоносцев не слишком разбирался в мужской красоте. Никак белая кость, голубая кровь пожаловала собственной персоной?

— Збышек? — неуверенно спросила Агнешка, доверчиво прижимаясь к Крестоносцеву, и того окатило волной признательности, ни к кому, просто от радости, что у него есть дочка.

— Я твой папа! — немного нервно проговорил Белая Кость. — Я тебе привез подарок.

Только теперь Андрей заметил у него в руке коробку, упакованную в подарочную бумагу.

— Вот мой папа, — заявила Агнешка и обняла Крестоносцева за шею, и тот чуть не растаял лужей посреди собственного торгового центра.

— А, шляхтыч? — спросил Андрей, поднимаясь и продолжая прижимать к себе Агнешку. Та насупилась и исподлобья смотрела на Збигнева. — Я адвоката твоего ждал, а ты сам явился.

— Я хотел увидеть дочь, — начал говорить Збигнев, но его перебил голос, который для Андрея звучал как самая лучшая музыка.

— Андрюша, что там такое, кто… — Мария с удивлением окинула взглядом бывшего мужа. Она подошла со стороны детского отдела, за ней, нагруженный пакетами, высился водитель Володя. — Збышек? Ты зачем приехал?

— Я приехал за тобой и Агнешкой, — начал Збигнев и даже сделал шаг вперед, протягивая руки, но тут же остановился, бессильно свесив их по бокам. А Андрей кайфовал от того, как его сын уделал этого зарвавшегося шляхтыча. Сын Крестоносцева пока еще не родился, ему сидеть в животе Марии оставалось не меньше двух месяцев, но у них с отцом уже установилось полное взаимопонимание. Как и со старшей сестрой.

Теперь Збигнев уперся взглядом в живот жены Крестоносцева, и столько всего было в этом взгляде, что Маша даже смягчилась. Только этого Крестоносцеву не хватало! Он, конечно, учился у своей дочери делать добрые дела, но только на всяких мудаков это никак не распространялось.

— Мария, я хотел, чтобы ты вернулась ко мне, я потому и приехал сам, чтобы тебя убедить. Я так скучаю по тебе и по Агнешке!

— У тебя семья, Збышек, что ты несешь! — Мария непонимающе смотрела на бывшего, а тот подолжал тоскливо пялиться на ее живот.

— Я не люблю жену, Мария, все эти годы я любил только тебя.

— Я замужем, Збышек, я люблю своего мужа, у нас будет ребенок… Напиши отказ от Агнешки, я хочу быть со своей дочкой на одной фамилии.

— Нет, Мария, это исключено, что про меня скажут, что я отказался от собственной дочери?

«Так. Кажется, кто-то давно не огребал по наглой роже».

— Любимая, возьми дочку и подождите меня возле катка, я обещал Агнешке покататься. Володя, проводишь? — Крестоносцев был просто образец спокойствия и сдержанности. Но когда девушки отошли на безопасное расстояние, повернулся к Збигневу и сложил руки на груди.

— Надо же! Дочь ему захотелось увидеть! Я чуть не разрыдался. Где ж ты был, когда им нужна была твоя помощь, или ты не знал, что Мария болела? — он перешел в наступление, чувствуя, как отступает противник.

— Она моя дочь, — негромко скзал Збигнев.

— Да ладно! А что ты знаешь о своей дочери? Что она любит на завтрак? Какая у нее любимая сказка? Что ей сегодня приснилось? Как зовут ее кота? А собаку? — Крестоносцев едва сдерживал закипающую ярость, Збигнев тот наоборот съежился и поник. — И знаешь еще что, шляхтыч? Моя мама Агнешку обожает, твой ребенок живет в любви и достатке, никто не тычет ей происхождением, и если ты ее хоть немного любишь, ты откажешься нотариально от любых прав на нее.

— Но я не могу… — прошептал растерянный мужчина, и Крестоносцеву стало не то что жаль, а как-то… стремно, в общем, стало.

— Я дал тебе контакт моих юристов, думаю, дальше следует вести диалог им. А ты подумай, шляхтыч.

— Да, вы правы, наверное, хорошо, я подумаю… — мужчина повернулся и собрался уходить

— Збигнев, — окликнул его Андрей, и когда тот остановился, сказал: — Бандит.

— Что? — не понял тот.

— Кота зовут Бандит, — пояснил Андрей, — а собаку Стамбул, кот большой рыжий, и пес большой, лохматый, палевый. И вот что, Збигнев, я тебе благодарен от всей души. Спасибо тебе за Агнешку и за то, что Машу отпустил, спасибо. Век тебе должен буду.

Збышек безнадежно махнул рукой и ступил на эскалатор, а Крестоносцеву теперь стало его по-настоящему жаль.