Эра Мориарти

В четыре руки мы довольно быстро раздели мою спутницу. С некоторым смущением я убедился, что зря возводил на девушек напраслину — чулок на них не было, ни шёлковых, ни простых. Вернее, были — но были они нарисованы искусной рукой художника прямо по нежной девичьей коже. Мне на глаза попадалась реклама подобных услуг, предлагаемых дамскими салонами, но я принял это за обычную газетную утку. Помнится, за дополнительные несколько пенсов умельцы брались изобразить для желающих кружевной узор, стрелочку или даже аккуратную штопку — чтобы девушки, у которых не хватает денег на чулки, всё равно бы чувствовали себя одетыми согласно приличиям. Забавная деформация нравов — эта лежащая на кровати в бессознательном состоянии красотка не находила ничего особенного в том, чтобы пригласить к себе домой двух почти не знакомых ей мужчин, но вот выйти на улицу без чулок, пусть даже и нарисованных, было для неё просто немыслимо. В сознание она меж тем так и не пришла, дышала глубоко и часто, щёки её раскраснелись, глаза под веками находились в непрестанном движении — сон перешёл в активную фазу.

— Что было в вине, Холмс?

— В вине? Ровным счётом ничего, кроме вина! — Мой друг хрипло рассмеялся, выпрямляясь, и тут же добавил. — Всё дело в специях. И одной чудесной тибетской травке… Её название в переводе на английский звучит как «ночь счастья». Девушки проспят до утра, хорошо выспятся, но при этом будут убеждены, что всю ночь напролёт участвовали в самой восхитительной оргии, которую только могут себе вообразить их хорошенькие маленькие головки.

Тут вдруг рыженькая застонала, резко и отчаянно, заскрипела зубами, выгибаясь всем телом. Врач во мне среагировал рефлекторно:

— Ей плохо?!

Холмс посмотрел на меня с каким-то странным выражением, которое я бы, пожалуй, счёл сочувствием, не будь сочувствие в данной ситуации совершенно неуместным.

— Ей хорошо. Но нам пора…

Тут рыженькая снова застонала, прерывисто и с таким наслаждением, что я покраснел бы, если бы мог. Ей откликнулась темноволосая, хрипло, гортанно, на вдохе — и я поспешил вслед за другом покинуть спальную комнату, подгоняемый всё учащающимися парными стонами.

Часть 2 Племянник из шкафа-2

— Это дом Честерлеев.

Я полулежал в старом кресле с подранной обшивкой и боролся со сном — длительная пешая прогулка, горячий грог и удобная поза не располагали к излишней бодрости. Холмс пристроился на высокой подставке для зонтиков — я бы сказал, угнездился, — сделавшись ещё более обычного похожим на хищную птицу, и чувствовал себя, похоже, вполне уютно. Подозреваю, мой друг заранее присмотрел этот чуланчик у лестницы для наших целей, потому что провёл меня к нему уверенно и напрямик, не рыская и не плутая.

— Их городская резиденция. С утра сэр Ричард был здесь, я это знаю точно.

Не сказать, чтобы я был особо удивлён — наверное, ожидал чего-нибудь в этом роде.

— Ему были доставлены кое-какие бумаги. Утром, по моей просьбе. Он с ними ознакомился, не мог не ознакомиться, в этом я уверен, но вот встретиться со мною после этого всё равно не пожелал. И никуда не выходил, хотя должен был быть в министерстве, за ним дважды присылали курьера. Я послал ему визитку с повторной просьбой о немедленной встрече, но он снова отказался меня принять. Меня! Шерлока Холмса! Ну уж нет… если я собрался с кем-то серьёзно поговорить — я поговорю, будьте уверены. Пришлось задействовать дополнительный план, горничную Бетти. Или Кетти? Вечно путаю их имена… ах, эти горничные! Что бы мы без них делали, а, Ватсон? Кстати, а как продвигается ваше собственное расследование? Признайтесь, копались в старых газетах? То-то миссис Гринуэй жаловалась на пропажу растопки. У нас как раз есть полчаса чтобы обменяться информацией: слуги покинут верхний этаж ровно в девять, и тогда можно будет беспрепятственно нанести визит нашему старому доброму сэру Ричарду, а пока лучше переждать. У вас зоркий глаз и отличная память, не скромничайте, Ватсон! Так что вы нарыли в старых газетах?

Польщённый доверием знаменитого детектива, я постарался как можно точнее воспроизвести наиболее важные из запомнившихся статей: