Эра Огня 4: Костёр в ночи

Откровенно говоря, рады нам не были. Продавец — жирный краснолицый мужик — смотрел, не скрывая ненависти, но выпендриваться не пытался. Должно быть, слышал о том, что случилось на площади, и не хотел тоже погибнуть зажатым в земляные тиски. Я понял, что спрашивать, какое вино лучше, бесполезно и, прищурившись, посмотрел на бутылки.

Производится приблизительная оценка жидкостей

Дрянь

Дрянь

Опасно для жизни

Неплохо

Неплохо, но опасно для жизни

Дрянь

Неожиданно хорошее качество

— Нам вот этого, — ткнул я пальцем в колонну неприметных пыльных бутылок в углу шкафа.

— Уверены? — приподнял брови мужик. — Оно тут уже год стоит.

— Хорошее вино со временем только лучше становится, — заявила Талли; голос её звучал жутковато из-под капюшона.

— Сколько? — пожал плечами продавец.

— Давайте... Давайте всё, — скопировал я его жест.

Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Потом продавец облизнул губы и сказал:

— Солс!

Я положил на прилавок золотую монету, и продавец ещё с минуту на неё таращился.

— Вас представить друг другу? — начала раздражаться Талли.

Продавец вздрогнул, сгрёб монету и начал выставлять на стойку бутылки. Под томным взглядом сестры я аккуратно перемещал их в Хранилище аккурат в тот момент, когда продавец поворачивался за очередной парой. Когда он поставил на прилавок две последних бутылки, то нахмурился, обнаружив исчезновение остальных:

— А где?..

— Как насчёт сдачи? — перебила Талли.

— А?

— Шучу. Удачного дня!

Забрав две последних бутылки, Талли пошла к выходу, и я поспешил за ней.

— Я бы на твоём месте не сорила так деньгами, Морти, — сказала она, сдав мне бутылки, когда мы свернули в безлюдный переулок. — Этот негодяй явно обобрал тебя гатсов на сорок, а ты даже глазом не моргнул. Тут нет высокой каменной стены, как в академии. И тебя, кажется, уже сильно ненавидят.

— Не все, между прочим, — сказал я. — Вот моя кузница. Тут меня любят.

— О, правда? Пошли, посмотрим!

Дверь оказалась заперта. Я заколотил в неё кулаком. Открыли минуты две спустя — видимо, прятали мечи.

— А, сэр Ямос... — пробормотал Балтак, переминаясь с ноги на ногу на пороге.

— Ямос? — фыркнула Талли. — Умора. А я тогда кто?

Не удержавшись, я отвесил ей подзатыльник. Она ойкнула и заткнулась. Это было прекрасное ощущение. Лучше, чем секс. Я дал Талли подзатыльник, и она — заткнулась!

— Как работа? — поинтересовался я, видя, что Балтак не горит желанием меня впускать.

— Ну, так...

— Случилось что-то?

— Ну...

Мне надоело выслушивать его мычание, и я сделал шаг вперёд. Балтак отпрыгнул, как от огня. Я вошёл в жаркую кузню, Талли проскользнула следом за мной.

— Да тут атмосферно, — заявила она, нисколько не смущаясь мрачными взглядами кузнецов. — «Не место тут для разговоров, тут громыхает сталь. Как будто сам Огонь проснулся, и с ним Вода вступила в бой...» Блин, вот что меня тут раздражает, Ямос, так это то, что вместо песенок получается какая-то ерунда!

Моя сестрёнка отличалась нестандартными музыкальными вкусами. Пока её одноклассницы сходили с ума по каким-то современным поп-идолам и прилизанным мальчикам, читающим рэп, Настя у себя в комнате запускала хеви-металл на таких децибеллах, что родители грозились обрезать ей электричество. Я фанатом тяжёлой музыки не был, но слушать, разумеется, приходилось. «Ария», «Чёрный кофе», «Коррозия Металла»... Раз услышав творчество последней группы, мама всерьёз потащила Настю в церковь. Вернулась та весьма довольная жизнью, правда, с религией это не было связано никак — мама, по совету уставшего от жизни священника, купила ей наушники и плеер. После этого в доме стало гораздо больше тишины.

— Дура, — сказал я и, переключив локализацию, на память продекламировал: — «Здесь не место для бесед, грохот на пределе, как при старте ста ракет, как девятый вал...»

Я опомниться не успел — Талли схватила меня за грудки и прижала к стене.

— Как ты это делаешь?! — заорала она, сверкая безумными глазами. — Как?! Скажи ещё что-нибудь по-нашему, пожалуйста!

— Настя — дура, — сказал я и шлёпнул её по рукам. — Уймись!

Она унялась, отпустила меня. Но от звуков родной речи в глазах её скопились слёзы.

— Я ни за что в жизни так не скажу.

— Потренируешься — скажешь, — заверил я её. — Девчонки, вон, уже немного умеют.

— Могу себе представить их акцент...

— Звучит довольно мило.

— Что с нами стало, Морти... — прошептала Талли.

Я оставил её у двери — держаться за голову и рефлексировать. Сам подошёл к кузнецам. Не успел рта раскрыть — Балтак протянул мне мешочек с деньгами.

— Вчера не успели, — буркнул он извиняющимся тоном.

Первым порывом было отказаться, но я почему-то подумал, что оскорблю кузнеца. Да и... Не бывает ведь лишних денег, так? Поэтому я взял мешочек и не глядя сунул в карман.

— Я сегодня, наверное, не смогу работать, — сказал я. — Ко мне... э-э-э... Родственники приехали.

— Ну, завтра приходи, — отозвался другой кузнец. — Или послезавтра. Мы подождём, ничё...