Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]

— Послушай, я ведь не заставляю тебя. Мы занимаемся полезным делом. Если хочешь вступить — вступай. Захочешь выйти — выйдешь…

— Это не аргумент. Отвечай на вопрос. — Форрестер сумел прикурить сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Тайко. — Например, — продолжил он, — принесет ли это мне деньги?

— Разумеется. Всем нужны деньги, верно? Но это не единственная вещь…

Форрестер ответил вежливо, но жестко, пытаясь подавить глупое хихиканье.

— Знаешь, я ожидал чего-то подобного.

Два транквилизатора плюс то, что еще осталось в организме от предыдущей ночи, довели его до состояния приличного опьянения. Но чувствовал он себя превосходно. Умение вести дела, даже если пьян в стельку — это был девиз всей предыдущей жизни Форрестера.

— Ты ведешь себя так, будто мы пытаемся из тебя что-нибудь вытянуть, — недовольно произнес Тайко. — Что с тобой? Неужели ты не видишь, что машины лишили нас всех прав, данных от рождения? Делать то, что мы хотим, ошибаться и забывать? Разве ты не понимаешь, что луддиты хотят, уничтожив машины, вернуть мир людям? Я думаю, что, конечно, не все машины обязательно уничтожать.

— Понятно, — согласился Форрестер, вставая и слегка покачиваясь. — Спасибо. Вам лучше уйти, Хирониби. Я подумаю над вашим предложением и, возможно, мы встретимся довольно скоро. Но не надо мне звонить. Я свяжусь с вами сам.

Форрестер выпроводил Тайко за дверь и вежливо раскланялся по-японски.

Затем Форрестер согнулся пополам от приступа смеха.

— Аферист! — выкрикнул он. — Посчитал меня легкой добычей! Проклятие богатых — из них вечно пытаются выманить деньги!

— Не понимаю, Человек Форрестер, — сказал джоймейкер. — Вы обращаетесь ко мне?

— Ни за что в жизни, — посмеиваясь, ответил устройству Форрестер. Его переполняла растущая гордость. Пусть он походил на провинциала, но этот жулик не смог из него ничего выдавить.

Его интересовало: кто эта Эдна Бенсен, направившая мошенника и пославшая электронный поцелуй? Если она Целует в жизни, как и через сенсорную стимуляцию рецепторной сети, то эта женщина достойна, чтобы с ней познакомиться. Проблем не будет. Тайко не самое худшее проявление этой эпохи, подумал радостно Форрестер, зато его четверть миллиона осталась цела!

Двадцатью минутами позже Форрестер выбрался из здания на улицу. Джоймейкер пытался возражать.

— Человек Форрестер, — обреченно повторял он, — лучше вызвать такси. Пешком лучше не идти. Гарантии не действуют в случае провокации или неосторожности пострадавшего.

— Ты можешь помолчать хоть минуту? — Форрестер едва успел открыть дверь и оглядеться.

Город 2527 года был очень большим, быстродвигающимся и шумным. Форрестер остановился на какой-то разновидности подъездной дороги. Заросли двадцатифутовых папоротников частично скрывали двадцатирядное шоссе, по которому во всех направлениях стремительно проносились машины. Время от времени какая-нибудь из них ненадолго останавливалась возле здания, после чего стремительно уносилась прочь. Такси? Форрестер задумался. Попыток воспользоваться этим видом транспорта он не предпринимал.

— Человек Форрестер, — сказал джоймейкер. — Я вызвал реанимационную службу, но они смогут прибыть только через несколько минут. Я должен предупредить, что возможные последствия должны регулироваться бонами.

— Замолчи.

День обещал быть теплым, и голова у Форрестера кружилась от избытка чувств. Ему очень захотелось просто прогуляться. Решение всех вопросов можно было отложить. Даже нужно отложить, сказал он сам себе. Очевидно, что первое, что он должен сделать, это научиться самостоятельно ориентироваться. И тут он почувствовал гордость, до смерти он был космополитом и чувствовал себя как дома в Сан-Франциско или Риме, в Нью-Йорке или Чикаго. И он всегда находил время, чтобы просто побродить по городу.

Он и сейчас решил сделать то же самое. Пусть джоймейкер провалится ко всем чертям, подумал Форрестер. Он прикрепил аппарат к поясу и с решительным выражением лица быстро зашагал по тротуару.

Он заметил всего лишь несколько пешеходов. Не стоит их строго осуждать, подумал Форрестер, хотя люди и выглядели слишком изнеженными. Но, может быть, для этого времени это и было нормой. После некоторого размышления Форрестеру пришло в голову, что он сам выглядит, наверное, как троглодит — грубый, дикий и волосатый.

— Человек Форрестер! — закричал прикрепленный к поясу джоймейкер. — Я должен информировать вас о том, что Хайнзлихен Джура де Сиртис Майджор отклонил протест по регуляции бонами. Реанимационная служба уже в пути.