Эра Отмены

– Я бы сказал – наглый, – вставил Богдан. – Как и все они. Порода такая, ничего не поделаешь. Считают себя господами, а всех прочих – быдлом.

Семён заметил, что Богдан в подразделении имеет статус всеобщего любимца. Он может безнаказанно встревать в разговор старших и, несмотря на молодость, на равных ведёт себя со всеми, кроме Командора. Надо будет как-нибудь на досуге поинтересоваться историей и происхождением нового приятеля…

– Зачем же так категорично, – возразил Янис. – Про породу верно, тут не поспоришь. Но вот собственно отношение к тем, кто не принадлежит к их касте, определяется целым рядом нюансов…

Тут пришёл Командор, и ликбез закончился.

Начался эксперимент.

* * *

Для начала Янис пообщался с пленником по громкой связи.

По-видимому, в камере были установлены микрофоны. Эмпат говорил, не повышая голоса, и в операторской было отчётливо слышно каждое его слово.

С Янисом они общались непринуждённо и даже дружелюбно, возникало ощущение, что это разговаривают не смертельные враги, а старые приятели.

После процедурных вопросов о самочувствии Янис поставил задачу на тренировку и сообщил пленнику, что сегодня будет Особый Объект. В связи с этим задание будет несколько необычным, так что удивляться не надо.

– И что мы будем делать с Особым Объектом? – спросил эмпат.

У него был приятный баритон, чистый и глубокий, без хрипотцы. Голос его звучал спокойно и уверенно, и это было странно. Человек никогда больше не увидит неба, он обречён на недолгое прозябание в подземной тюрьме и прекрасно знает, что в ближайшем будущем его ждёт неизбежная смерть.

Однако это показалось странным только Семёну, человеку постороннему, впервые видевшему пленника. Все прочие на интонации и тембр голоса эмпата не обратили никакого внимания.

Наверное, привыкли. Или, может быть, все знают нечто такое, что неведомо Семёну.

– Будем бить во всю силу, – сказал Янис. – То есть буквально насмерть.

– Интересно… – Эмпат на мгновение призадумался и с любопытством посмотрел в ближнюю к нему камеру, как будто рассчитывал увидеть в ней Особый Объект. – Это казнь?

– Это тренировка, – поправил Янис. – Просто Объект, как я уже сказал, особый. Необычный.

– Понял, – послушно кивнул эмпат. – Сделаем всё, как скажете.

Затем Командор спросил Константина о состоянии бойцов, которых Семён излечил во время Паузы.

Константин доложил, что все параметры в норме, бойцы свежие и бодрые, и вообще, возникает такое ощущение, что их никто не «бил». Это очень странно, учитывая тот факт, что даже после слабого «удара» на тренировке и последующего лечения на аппарате нейтрализации человеку с хорошим сопротивлением требуется для восстановления в среднем около трёх суток.

Между тем, судя по показаниям Богдана и самих бойцов, в гаражах с ними не церемонились, «били» вполне по-взрослому.

И вот ещё что: до аппарата нейтрализации дело так и не дошло. Состояние бойцов таково, что он им просто не нужен.

– То есть, либо мы имеем дело с реально чудесным исцелением… – сделал вывод врач. – Либо Богдан и бойцы рассказывают нам сказки.

Богдан тихонько возмутился таким заявлением, предложил вспомнить хоть один случай, когда он искажал факты в научных целях, и вкрадчиво, с интонациями и хорошо узнаваемой мимикой Арсения (сразу видно, кто воспитывал!), спросил Константина, какова, по его мнению, генеральная мотивация «сказочника». Произвести впечатление на коллег?!

– Потом поспорите, – недовольно нахмурился Командор. – Сейчас посмотрим, сказки это или суровая действительность. Начинайте…

* * *

Семён, Константин и Богдан вышли в коридор, все прочие остались в операторской.

В коридоре их поджидали пятеро бойцов и старшина.

– Доброволец? – уточнил Константин.

Все пятеро бойцов, не раздумывая, подняли руки.

– Как обычно, – не удивился Константин. – Старшина, назначай подопытного.

Старшина изобразил нечто вроде считалочки (Семёну послышалось, что он шепчет что-то в формате «Вышел немец из тумана…» и далее по смыслу), бесцеремонно тыкая в бойцов пальцем.

Выбранный боец радостно озарился, словно его ожидало нечто приятное и полезное. Семёна это удивило: сам он, несмотря на заверения Богдана, изрядно нервничал.

– Ну вот, другое дело, – удовлетворённо пробормотал Константин. – Заходим.

Четверо бойцов остались в коридоре, все остальные вошли в тамбур перед камерой.

Тамбур был довольно вместительный и походил на медблок. Кушетка, застланная клеёнкой, пара медицинских носилок, прислонённых к стене, стеклянный шкаф с медикаментами и несколько приборов на столе, в одном из которых Семён с тревогой узнал дефибриллятор.

Помимо плафона под потолком, здесь так же, как и в подземных коридорах, были крюки на стенах, и на одном висела масляная лампа.

Двустворчатые двери в испытательную камеру были выполнены из бронелиста и запирались на циклопический засов. Семён сразу вспомнил аналогичный засов в тоннеле под мостом.

«Любят они крепко запираться».

В каждой створке был иллюминатор с толстым стеклом.

Константин усадил бойца на кушетку, сунул ему под мышку градусник и стал мерить у подопытного пульс и давление.