Эра прогрессивизма. Том I (СИ)

«Ну а что ты хотел? Сознание адаптируется и срастается, делая из двух личностей одну единственную».

«А до этого что было? Разве не вся память Богдана это уже моя память?»

«Помнить и пережить это две разных вещи. Плюс еще и твое сосредоточение магии давит на сознание, заставляя как можно скорее раскрыть весь свой потенциал».

«И когда все пройдет?»

«Да кто его знает? В таких делах я не специалист, как и не специалист в переселении душ. Одно скажу точно — пройдешь инициацию и сразу станет легче».

«А моя душа точно срастется с этим телом?»

«На своем опыте ответственно заявляю, что да! А вот после второй смерти уже могут быть проблемы, но об этом думать пока рано. Выход со снами всего один — терпеть и переживать их раз за разом, причем, чем глубже погружение, тем лучше приживление».

«Какая-то ересь! Инициация, магия, сознание! А еще и эти команды, мне что их теперь каждую ночь выполнять?»

«Какие еще команды?»

«Лежать, сидеть, стоять и прыгать! Этого вообще нет ни в моей памяти, ни в памяти Богдана! А значит, что что-то постороннее!»

«Интересно, а поподробнее? Вот такие команды: „Лежать!“?»

Вновь серая муть и вновь тот самый голос, что дарует и наказывает. Но все это лишь одно мгновенье, после которого сразу реальность.

«Так это был ты!»

«Это был я, но в свое оправдание готов сказать, что тебя там быть точно не должно! Это тренировка для восстановления моторных функций организма и отвечающих за них мозговых центров! А это значит…»

«А это значит, что я сейчас разбегусь и ударюсь головой об стену, посмотрим, как ты повторную смерть переживешь!»

«А это значит, что процесс соединения этого тела и твоей души уже начался! И продвинулся довольно далеко! Прекрасная новость! И головой в стену я тебе просто не дам сделать — если ты забыл, но тело под моим полным контролем. Попробуй сделать хоть что-то без меня, встать, пройтись!»

Вновь реальность, вот только не та, к которой я уже успел привыкнуть. Сейчас я как во сне — всего лишь сторонний наблюдатель в этом теле, который может слышать, видеть и чувствовать, но не шевелиться. И что самое страшное — легкие перестали дышать, а сердце биться.

«Мда, рановато я обрадовался, думал все — спихну тренировки на тебя, но, видно, придется продолжить. Теперь ты понял, зачем нужно выполнять мои команды? Не будешь тренироваться, так и останешься трупом. А теперь тебе пора обратно, в реальность — твой дружок уже практически поднялся по лестнице».

— Пиши, Сербо! — Рико сует мне газетный лист и карандаш, оказавшийся неожиданно тяжелым. Точнее это просто кусочек металла, которым мне и нужно написать.

«Еще бы он не был тяжелым — настоящий свинцовый, где такой еще увидишь?»

«А помолчать нельзя? Отвлекаешь!»

«Пока ты не отвечаешь, то все нормально, реальность с тобой, так что сам молчи!»

Кое-как, зажав карандаш в кулак, вывожу строчными буквами свое «новое» имя, отчество и фамилию прямо поверх газетных букв. Но если сильно давить на кусочек свинца, то вполне прилично видно что же я хотел написать. После чего Рико забирает газету и вновь убегает, оставляя меня наедине с Шизой, практически догоревшей сальной свечой и карандашом.

«Раньше ты не был таким разговорчивым! Бывало, месяцами молчал, я уже радоваться начинал, что наконец-то от тебя избавился!»