Эра Стрельца

– Простите. Где был… Я не такой человек, чтобы затаить на кого-нибудь зло. Тем более на Серебрякова. Несчастный мужик. Столько баб вокруг, столько соблазнов, а он на работе парится с утра до ночи! Да с такими деньгами! То есть парился, – тут же поправился Коваленко. – Говорят, была у него любовница, но если он к ней, и правда, по графику, три раза в неделю… Чудак человек! А что уволили меня… Думаете, жалею? Было бы о чем! На работу опоздаешь – штраф, переработки не оплачиваются, в субботу выходить заставляют, клиент пошел капризный. Управляющий – му… Простите. Нехороший человек. Да я нахалтурю больше! У меня свои клиенты: кому «софт» поставить, кому «машинку» посмотреть, почему зависает, кому графику трехмерную запустить, детишки на ней помешались. В компьютерах я понимаю больше, чем в пылесосах, да и сканер могу починить, принтер тоже не проблема. Везут всякое дерьмо, оно и ломается. Вот и выходит – там десять баксов, там двадцатка, а посерьезнее, так можно и полтинник срубить. А в магазине у меня последнее время за месяц только триста пятьдесят и набегало. Ну есть справедливость? Сто пятьдесят за квартиру отдай, а на остальные крутись, как хочешь. Все выходные приходилось халтурить по частной клиентуре. Неделю на работе упахиваешься, в выходные – по своим. А жить когда? Пока был коллектив нормальный, можно было терпеть. Пьянки-гулянки, девчонки симпатичные. После работы отрывались. Здесь ведь как? То праздники, то дни рождения, то юбилеи, то просто конец рабочей недели, уж раза два в неделю найдется повод погудеть. Девки красивые опять же, есть обо что потереться. А мужику, много ли ему надо? У нас с Серебряковым, царство ему небесное, отношения нормальные были, он на это дело глаза закрывал. А если бы я не выпивал, быть бы мне управляющим, народ-то за меня стоял. Но не могу. Натура такая. Если надо мной никого нет, так я волю сразу чувствую. Конечно, на следующий день опоздание, выговор, снятие премии и все такое. В зарплату хлоп – опять стольника нет. Этот му… Простите, Валера сек каждое утро: кто опоздал, насколько опоздал. А сам такой му… Простите, всю работу в магазине завалил. Поэтому я не стал дергаться, когда Паша сказал, что работы в торговом зале осталось только на одного менеджера. Я был уверен, что оставят Борьку, и ушел спокойно. У Борьки семья, пацан, ему вкалывать надо, а я птица вольная. Да мне и по фигу, что эта работа, что другая. Потом звоню: «Как там, Борис, в нашем любимом магазине?» А он мне обухом по голове: «Я там больше не работаю, меня уволили». Мол, Иванов взял менеджером двоюродного брата. Тут я психанул, конечно, хотел идти бить рожу этому жирному борову, да тут халтурка подвернулась, забегался, а потом и остыл. Борьке ведь это не поможет.

– А говорят, разок смазали? А? Му… Простите, Валерию Валентиновичу.

– Ха-ха! Борис рассказал? Так это когда было! Я мужик горячий, но отходчивый. Камень за пазухой держать не умею.

– И все-таки, Михаил Анатольевич, где вы были двадцать девятого августа около десяти часов вечера?

– Это вопрос! Двадцать девятого! У меня зарплата не по первым числам идет, мне все едино, что двадцать девятое, что пятое. Какой хоть день недели был?

– Понедельник, говорят.

– По понедельникам у меня обычно отходняк. Дурной день, никчемный. Спал, наверное, где ж я был! Двадцать девятое, двадцать девятое… Двадцать седьмого гуляли у Аньки на свадьбе, это я точно помню, в ресторане гуляли. В воскресенье похмелялись уже у них дома, это тоже помню. А в понедельник я поехал к той бабе, что в ресторане снял, на свадьбе. Показалось, что хорошенькая. Сколько же я выпил, интересно? И чего только спьяну не померещится! Короче, оставила она мне свой телефончик, а я, недолго думая, взял да и звякнул в понедельник. Думаю, куй железо, пока горячо, а то потом и не вспомнит. Деваха меня вспомнила, договорились о свидании, я с утра побрился, одеколоном облился, к обеду уже был в форме. Выхожу из метро… Матерь Божия! На полголовы выше меня, ноги худые, нос длинный! Баба Яга, честное слово! Но куда деваться?!

– Значит, вечер вы провели с той девушкой? У нее дома?

– Смеешься! Чего мне с ней дома делать? Я ж говорю, ошибочка вышла. Я повел ее в кабак. Думал, отвяжусь. Напою, накормлю, посажу в такси – и до свиданья.

– В котором часу вы были в ресторане? И где именно?

– Да с восьми. Вечера, разумеется.

– У вас есть ее адрес, телефон?

– Да я ее забыл, как страшный сон!

– Придется вспомнить.

– Ты подо что меня подводишь? – кисло спросил Коваленко. – Может, мне на ней еще и жениться?

– А это уж как она скажет! – злорадно усмехнулся Алексей. Мысль о женитьбе Михаила Коваленко на длинноносой девице показалась ему забавной. – От нее теперь зависит ваша судьба.

– Твою мать. Постой, как там ее? Вика, Вера… Валя! Я же помню, что на букву «В»! – И с криком: «Вот где они у меня все!» Коваленко вскочил, схватил со стола записную книжку, нашел нужный телефон, и вновь сказал:

– Твою мать. А?

Леонидов записал телефон «Бабы Яги» и ее адрес. Подмигнул: