Эра цепей

Тут же в каюту ворвался солдат, грубо утащивший смеющегося вслед своему пленителю парня. Оставалось лишь надеяться на то, что Гайлит сдержит обещание. В конце концов, к чему ему рисковать, если все это скоро закончится? Они вернутся в порт, корабль встанет на якорь, а Собаку запрут в каком-нибудь богатом доме, там, где его уже никто не найдет. Не нужно будет прятать его, искать объяснение тому, откуда он взялся, трястись над страшным секретом. Нужно лишь дождаться ливней — так думал капитан.

Заходя в камеру, Келеф старательно делал вид, что ничего не произошло. Маска, так удачно скрывавшая лицо, здесь была как нельзя кстати. Людям вокруг было жутко интересно зачем юноша так рвался к капитану, все знали неспокойный нрав работорговца и всеми силами избегали встреч с ним… Но не он.

Ответ не пришел к ним сразу. Юноша молчал, а в какой-то момент, скрестив руки, даже стал делать вид, что спит, и от него ответов добиться никто не смог. Некоторые начали было переживать, но их мысли занял соблазнительный запах горячего варева, протянувшийся по кораблю. Где-то там, на корабельной кухне кок сейчас бросал все, что было съестного в огромный чан, и в животах урчать стало не только у рабов, но даже у команды. Давно здесь никто не ел ничего горячего, слишком сложно и дорого обходилась готовка. Но сейчас это было нужно для сохранения секрета, что не давал капитану нормально спать.

— Эй, оборванцы! — прикрикнул, спускаясь вниз по шаткой лестнице, солдат. В руках его было два больших деревянных ведра. — Вам привет от капитана. Жрите, не подавитесь.

Те, что были ближе всех к решетке буквально прилипли к ней, да так, что пришлось отгонять копьями. Тюремщик отпер железную дверь, и солдат небрежно поставил два ведра с горячим супом перед изголодавшимися, измученными пленниками. Уходя, он хотел было плюнуть в одно из них, набрал слюны в носоглотку, но, услышав это, Келеф поднялся во весь рост, грудью напирая на солдата и намекая, что это плохая идея.

Когда же их, наконец, оставили в покое, “скоты” буквально набросились на варево. Дети, мужчины, женщины кинулись зачерпывать суп кто чем имел, вплоть до того, что некоторые, обжигая пальцы, забирались в ведра ладонями. Остальным же оставалось лишь шокированно смотреть на внезапно разразившийся пир голодными глазами. Но лишь до тех пор, пока Келеф во весь голос не позвал их:

— Чего сидим? Это на всех.

И люди кинулись к еде. Жадно глотали обжигающе горячий бульон, заедали овощами и припасенными на черный день сухарями. Впервые юноша увидел, как даже “ублюдки”, что всегда держались в стороне, вдруг стали на радостях делиться с остальными своими запасами. Это был не день, когда можно прятать еду. Это был не день, когда нужно ее прятать. Сегодня, пусть и не от пуза, но наестся должны были все.

Келеф же, облюбовав уголок поудобнее, лишь наблюдал, улыбаясь под своей маской.

***

— И все-таки, что это? — с интересом спросил Заль, разглядывая почти законченный овал, сплетеный из гибких веток. — Уплыть на таком не выйдет, на парус тоже не тянет. Чего задумал, Келеф?

— А ты попробуй угадать, — улыбнулся в ответ тот, затыкая очередной конец под плетение. — Есть мысли?

Покрепче взявшись за внутреннюю часть, во вторую руку он взял топорик, встал во весь рост. Не умея как следует сражаться, он выставил самодельный щит вперед, встал в стойку, покручивая топор во второй руке.

— Хах! — усмехнулся Заль. — Ловко, ловко. А толку-то от него? Меч он не остановит, точно говорю.

— И не надо. Это только против стрел.

— Так и стрела пробьет. Может, не насквозь, конечно…

— Этого хватит.

Отложив в сторону щит, юноша стал думать, куда бы припрятать его так, чтобы ненароком не нашли до дня побега. Конечно, корней и пней вокруг было предостаточно, но иногда рабов заставляли счищать с них кору, если на вываривание краки не хватало материала.

— Кстати, старый.

Заль поднял на него взгляд, вытачивая очередной блок.

— Все спросить хотел, чего за крака такая?

— А, это… А ты помнишь, тебя когда сцапали, на тебе плащик был?

— Ну, — кивнул юноша, вспоминая, как ворвался в чей-то дом в поисках одежды. — Странноватый на ощупь был.

— Вот это крака и есть. От дождя спасает на ура, но не греет совершенно. Когда кору этих деревьев вываривают, а потом очищают осадок, получается крака.

— И откуда ты такой умный взялся? — улыбнулся Келеф.

— А только таких на такие корабли и сажают. Я вообще, сам-то… А, неважно.

Теперь юноше уже стало интересно. Задумавшись, он понял, что за все это время ни разу не спрашивал Заля о его прошлом, и это при том, что разговоров между ними было предостаточно.

— Ну рассказывай давай, раз уж начал.

— А ты расскажешь, чего ты ту деваху так не любил. Идет?

Келеф усмехнулся, покачал головой. Сложная сделка, не из приятных. Но, в конце концов, в одной лодке сидели, надо друг другу доверять.

— Идет, хрен с тобой.

— Любопытный ты, сынок. Погубит тебя твое любопытство, как меня. Я всю жизнь проторчал в пыльных архивах, бумажки перебирал, переписывал.

— Так ты еще и грамотный? — удивился Келеф. — Догадывался, конечно, но все же.