Эра цепей

Пилот, постоянно оглядываясь на воинов, что в беспамятстве о чем-то тихо переговаривались, закрыл дверь отсека, скрытого под черной тканью, а затем и вернул саму ткань на место. Он провел рукой по мутному красному глазу существа, и тот стал светлеть, растворяясь и исчезая, позволяя пилоту забраться внутрь темной, влажно поблескивающей хитином кабины. Юноша протянул руку к длинному отростку, на конце которого нервные окончания сливались в единый пучок, и привычным движением спрятал его под одеждой, вонзая в искусственный вход на животе. Глубокий вздох, приятная слабость в теле. Он медленно сел, скрестив ноги в позе лотоса и сложив пальцы на руках в причудливые сигилы. Его дыхание стало замедляться, а цепеход оживать, разминая длинные конечности. Красный глаз стал мутнеть, закрывая кабину пилота, и существо стало медленно подниматься, отправляясь вслед за сородичами к краю бездонной пропасти. Белая цепь, ведущая к Эрциллю, медленно приближалась, один за другим существа хватались за нее, натужно подтягивались вверх и начинали свое восхождение.

Командир, сжимая бумаги в руках, опустил взгляд, тяжело дыша. Его глаза мельком пробежались по иероглифам один раз, второй. На третий раз его тело затрясло, он стал вчитываться в текст.

Цепеход схватился за звено цепи, подтянулся. Раздался крик командира, шурры побежали, приготовив оружие, приготовившись атаковать, но было слишком поздно. Существо набирало высоту, цепляясь длинными руками за цепь, все дальше и дальше отдаляясь от поверхности Шурраха, залитой холодным светом Эрцилля.

Командир в ярости рвал бумаги в клочья, кричал на подчиненных, выдирал волосы у себя с головы. Он топтался на несчастных, истерзанных бумагах, на которых виднелась незатейливая надпись:

“Южношуррские костогривые цапли, 2 4 штуки.”

Глава 19: Исцеление

— Ты будешь сопровождать госпожу в составе ее свиты, — Келеф едва поспевал за быстро вышагивающим по узкому коридору лакеем Цацатом, который спешно рассказывал тому о его обязанностях. — Запрет на ношение оружия от господина Карамаха все еще действует, поэтому меч тебе не вернут.

— И как я должен ее защищать? — горько усмехнулся юноша.

— От кого же? — Цацат, казалось, искренне удивился. — Ты, кажется, не понимаешь. Госпоже не требуется защита, все это лишь формальности. Скорее она защитит тебя в случае нападения, а не наоборот.

— Она не выглядит настолько сильной.

— Макияж и хорошие манеры, — вздохнул дворецкий, заводя юношу в одно из помещений на нижнем этаже шпиля. — И капелька магии.

За дверью узкий коридор превратился в большую, широкую площадку под дворцом, усеянную толстыми каменными колоннами. На каждой из них виднелись в полумраке символы, значения которых Келеф не знал, а между ними гнездились многочисленные паланкины самых разных форм и видов. Здесь были и простые, прогулочные паланкины без стен, и закрытые, и даже те, что напоминали собой транспорт, на котором в самом начале своего пути юноша сбежал от Гидона и его приспешников — в самом низу конструкции таких паланкинов были толстые крепления для цепи, которой он приковывался к тайнагу для погружения под воду.

Сейчас готовили не самый роскошный, а скорее практичный закрытый паланкин из темного дерева. Возле него уже выстроились воины такурата в длинных синих халатах, с простым, походным оружием и в огромных конусовидных шляпах из краки, напоминающих сверху раскрытые зонты.

— Будешь идти рядом с паланкином, вот тут, — Цацат, резко взмахивая руками, возбужденно указывал юноше на его место. — Просто идти, и если госпоже что-нибудь будет нужно… Госпожа Рина, лазурюшка наша!

Когда девушка стала, в сопровождении нескольких человек, спускаться по винтовой лестнице к ангару паланкинов, Цацат, бросив Келефа, тут же побежал к ней, перебирая короткими ногами. У собакоголового в очередной раз промелькнула в голове глупая мысль о том, что, возможно, этого мужчину держат здесь не только из-за его хватки и способности предугадывать нужды живущих в доме, но и просто из-за смешной, напоминавшей пингвина походки.

— Все готово, дядя Цацат? — мило улыбнувшись, спросила девушка.

— Конечно-конечно, прошу, прошу! — поклонившись, он галантно пригласил ее пройти к снаряженному паланкину, возле которого воины склонились в приветствии перед госпожой.

Келеф повторил их жест, поклонившись, но, как и прежде, не смог заставить себя опустить голову, разглядывая свою хозяйку. Все же нечто странное ощущалось в том, как она выглядела и как себя вела. Как и прочие потребители миама, она была человеком лишь на словах, а на деле разительно отличалась от того же Келефа. Но, что самое удивительно, уловить точную причину такого ощущения было крайне сложно: то ли слишком уж детское для ее возраста лицо, то ли слишком гладкая кожа… А может, и то, то. Впрочем, наверняка были и другие детали, которые Келеф пока не смог разглядеть.

— Открой дверь! — шикнул на юношу, выводя его из транса, лакей.