Эра Водолея

В тот момент я уже точно решил, что огрызаться не стану. Если уж ты решил иметь дело с Чарли-Меером Лански-Лучано, веди себя, как он предлагает. Он вправе похлопывать тебя по разным частям тела, но не наоборот.

Да, и еще я заметил, что он очень худощав, тощ и поджар. Есть разница между этими словами? Русский язык переполнен ненужными синонимами. Заочно этот Миша казался куда как массивнее.

– А это вот гадюшник, где пидоры снимают номера потрахаться?

– Это легенда. Ничем не подтверждается. Конкуренты придумали.

– Ты-то откуда знаешь? Может, пока мы тут сидим, в сотне номеров долбятся пидоры. Здешние пидоры-то тихо долбятся, интеллигентно, не то что в Эрэфии. Где этот сраный Dark Label?

Бутылка с официантом, подрагивая, приближалась. Я тоже должен был начать спрашивать, чтобы отвести взгляд от коричневого ботинка.

– А вы здесь как оказались?

– Я вообще-то был в Four Seasons. В Джорджтауне. Мне друг оплатил. Я же к другу приехал. К нашему, русскому. Федору. Ты его знаешь. Это не он нас свел?

– Нет. Нас – Сергей Владимирович.

– Ааа…

Меер Лански поморщился, словно не помнил драгоценнейшего Сергея Владимирыча. Или помнил, но не любил его.

– Федору завтра премию дают. Американскую премию за вклад в ядерное разоружение. Он лет двадцать назад купил какой-то ядерный институт в Москве и переделал под казино. Вот так и пошло полное разоружение.

И он размашисто расхохотался. Я же решил улыбаться умеренно, налегке.

– Казино потом закрыли, а разоружение осталось. Федька вон и поселил меня в этот в зад драный Four Seasons. Мне там вечером бутылку не продали. Говорят: ты и так в муку пьяный, сучья морда, вали на хрен в свой номер, а то полицию вызовем. Это штуку двести в сутки надо платить за такое хамство, прикинь? А пить я что буду? Детские бутылочки из мини-бара? Платит Федя, правда, но все равно. Я знаешь, сколько на Федора за всю жизнь истратил? Вся его коллекция рашпилей и напильников, она, ты думаешь, откуда?

Я не знал, что за коллекция и откуда, и приглядывался все глуповатее.

– Там даже есть какой-то рашпиль, которым праотец – ты представляешь, праотец! – Авраам пытался зарезать своего сына. По пьяни, видно. Но не зарезал. Видать, тоже кто-то полицию вызвал. Вовремя.

Мне привиделись священные полицейские с ангельскими крылами, и все как-то полегчало.

Михаил навел палец на портфель.

– Мне говорили, что с тобой можно иметь дело. Что ты типа не сольешь.

– Хорошо, если говорили.

– Здесь, – конец пальца слегка пошевелился, – все материалы на банкира Иванчука. Ты знаешь Иванчука?

– Того самого Иванчука?

– Нет, мать твою, совершенно другого Иванчука. Того самого не существует в природе.

Смеха не было. Никогда не надо задавать богатым людям необязательные вопросы. Особенно тем богатым, от которых вы хотите получить что-нибудь на миллион долларов.

Михаил пил ровно вдвое быстрее меня. Двойной Dark Label безо льда за две минуты. Я мог бы начать подливать ему. Но не выглядело бы это уже полным холопством? Пока я рефлексировал, он начал подливать себе сам. Смотрел он уже не на меня, а куда-то в сторону красной люстры над баром. Над головой бармена. Если люстра сорвется с крючка – бармену конец. Вся черная семья с четырьмя детьми останется без кормильца.

– Все счета Иванчука, все офшоры. Три с половиной тысячи листов документов. Пятнадцать килограммов компромата. Но самое главное – Куба. Иванчук хочет взять власть на Кубе. Они с Раулем договорились. Как только Фидель наденет деревянный бушлат, Рауль все уступит Иванчуку. Проведут типа выборы, и власть получит партия Иванчука. Эта сучья тварь уже получила кубинский паспорт. И сидит прямо в Лурдесе, на бывшей радиоточке.

Да, я что-то понимал. Я никогда не был на Кубе. Мне говорили, что там как в раю, только очень бедно. И учительницы работают проститутками по пять долларов за ночь. Или за сеанс. Сеанс ведь не обязательно бывает ночью, правда? Вот если предположить, что тихие геи действительно снимают номера в нашем «Дюпоне»…

– Ты понимаешь, что все это значит?

Михаила явно раздражало мое зависание.

– Что?

Он наливал Dark Label уже до краев. Вот-вот начнет из горла. Я катастрофически не успевал за ним, и слава Богу.

– Иванчук получит целое государство. Раулю восемьдесят пять, ему по хрен. А Иванчук, наш простой Юрка Иванчук из питерской подворотни, назначит себя послом в Штатах и при ООН. И станет сидеть в двух особняках, здесь и в Нью-Йорке. Как неприкосновенный, твою мать, посол. Чрезвычайный, на хрен, и полномочный. Суверенного государства. Прямо под животом у Америки. И будет договариваться с американским президентом о судьбе какого-нибудь, сука, Гуантанамо.

– И что?