Эра Водолея

А) Никакого Бога, конечно, нет. Разве не о том говорит твоя судьба в Большом Селе. А я? Мы жили на Урале. Родители погибли в лагерях. Я попал в детский дом, где претерпел все возможные и невозможные унижения. Разве всеблагой Господь в своей неизмеримой справедливости допустил бы такое?

Б) Мы служим не Богу, а Церкви и самим себе. Наша задача – сделать так, чтобы Церковь вышла из гетто и приобрела светскую власть. Настоящую, всеобъемлющую власть – над физическими людьми. Как Римский Престол. Они для нас – образец, хоть мы и разных обрядов, и всегда останемся.

В) Помощник наш и проводник наш к земной власти – Господь Бог. Которого нет, но что поделаешь. Еще неизвестно, понравилось бы нам, если б Он существовал на самом деле. Мы – единственные представители этого несуществующего Субъекта. Его именем мы избавляем людей от трех самых страшных бед: страха, тоски, тревоги. Дай нам денег на храм – и можешь грешить. Повинуйся нашей воле – и мы сделаем тебе не страшно умереть. Мы играем на грани: а вдруг Он есть? И если есть хоть один шанс, пусть очень сильно подразумеваемый, то мы – настоящая власть.

Г) Но сначала мы должны полностью взять власть в самой Церкви. Мы – это молодые, послевоенные люди, не замороченные ледяным прошлым. Скоро Патриархом, милостью Божией (хоть Его и нет), выберут меня. А на следующем заходе, лет еще через 20, – тебя.

Спустя три года Никон стал митрополитом Крутицким и Коломенским, а заодно управляющим делами РПЦ МП. Вторым лицом после Патриарха, а по неким вопросам, неформально, – и первым. Они переехали в столицу Москву (а недавно и Ярославль казался Володе неземным Парижем), поселились в Новодевичьем монастыре. Володя получил школьный аттестат, закончил семинарию. И в последний год существования СССР рукоположен был в иеромонаха под именем Константин. Поступил в духовную академию. Так начался его путь к Патриаршему Престолу.

В 1999 году, к тридцатилетию любимого воспитанника, владыка Никон сделал его епископом. Все шло к тому, что Патриархом вот-вот таки станет всесильный митрополит. Но – не сложилось. В конце декабря 2000 года делегация во главе с Никоном, в которой был и молодой епископ Константин, отправилась в Рим. В полночь 31 декабря слушали на площади Святого Петра миллениальную проповедь Папы. На следующий день должны были посетить самого Понтифика, в Ватиканской библиотеке. Обсудить деликатные вопросы. И, поднимаясь к Иоанну Павлу II, на крутой лестнице Апостолического дворца владыка Никон внезапно упал, бездыханный. Обширный трансмуральный инфаркт.

Всё правильно – Бога, конечно, нет. Иначе как мог в 56 лет скоропостижно уйти великий благодетель, вытащивший Володю из грязной глубины Большого Села? И не потребовавший взамен ничего, кроме разве что любви, – но разве не прекрасна любовь? Разве не так сказано в Писании? Та самая, бесплатная любовь, которая движет Солнце и еще там что-то такое?

Церковная жизнь Константина начиналась практически заново – многие иерархи не любили усопшего митрополита, и неприязнь эта распространялась на близких учеников последнего. Но Константин справился. После Большого Села и бездыханного тела на Папской лестнице не боялся уже ничего. Он победил мир. В сорок с небольшим став не просто постоянным членом Священного Синода, но руководителем Особого отдела – специальной институции, призванной всячески утверждать светское влияние РПЦ МП в стране и по всему миру. Центральный успех Особого отдела при митрополите Константине – «Константинопольская страда»: привлеченные отделом хакеры сломали разные сайты, имевшие отношение к Константинопольскому Патриархату, и получили чувствительный компромат на Вселенского Патриарха Феодосия. После и в силу чего всесвятейший Феодосий вынужден был прекратить все контакты с Украинской Церковью Киевского Патриархата и безоговорочно признать Украину канонической территорией РПЦ.

Митрополит Константин почти уверен в победе на выборах. Силы земные – на его стороне. Но все-таки владыка Иона его смущает. Ясно, что тот проиграет, но если второй тур – большой политический ущерб местоблюстителю.