Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]

— Иди домой. Только настоящую карточку показывай, когда кто-то захочет ее проверить. А то с твоей обезличенной поставят тебя к стенке как шпиона президента. В одиннадцать часов к тебе придут трое. Генерал Жердин, полковник Сиверин и Сойкин. Они тебе все расскажут.

Зубков поднял голову и посмотрел на Жору глазами, в очередной раз говорящими красноречивее любых слов.

— Что ты так смотришь? — поднял брови Жора. — Думаешь, я с ними заодно? Ну так можешь не ходить домой. Хотя я мог просто привести их сюда. Пока ты ужинал, им это сделать было пара пустяков.

— А с кем ты заодно? — спросил Костя.

— С правосудием, — ответил Жора. — Я сыщик. Если есть убийца, значит, я его найду.

Через полчаса Зубков вышел на улицу. На город опустилась ночь. В соседнем дворе кто-то горланил на три голоса пьяную песню про танки, что по полю грохотали, где-то рядом лаяла собака. Костя вышел со двора и направился к метро. Улицы были пусты, редкие машины проезжали по шоссе. У костра кучковались темные фигурки самооборонщиков. Когда Костя подходил к баррикаде, они замолчали и посмотрели на него. Зубков почувствовал себя голым на сцене театра во время аншлага. Но другого пути к метро не было. Чувствуя мелкую дрожь во всем теле и неуверенность в ногах, Костя все же шел вперед. Самооборонщики молча проводили его взглядом. Когда Зубков прошел мимо них, ему показалось, что он даже слышал их недоброе сопение.

В метро было немноголюдно. Что опять-таки показалось Зубкову неестественным, так это всеобщее молчание. Одиноких пассажиров было немного, большинство ехали семьями и компаниями, но никто ни о чем не разговаривал. Еще неделю, да что неделю, несколько часов назад все было совсем наоборот. Граждане самой свободной в мире страны не упускали возможности подискутировать по любому поводу. Порой эти беседы заходили очень далеко. И даже существование карточек наблюдения никого не смущало. Очень редко государство шло на крайние меры защиты. Священная корова «свобода слова» паслась себе на лужайке и мирно пощипывала травку. Она регулярно поднимала голову, чтобы промычать свое мнение, и снова опускала ее к сочному клеверу. Пастух говорил, что это совершенно справедливое замечание, для порядка щелкал кнутом, делая вид, что отгоняет волков, и, умиленно улыбаясь гармонии мироздания, опускался в свое кресло. Все шло своим чередом.

Еще утром все было как прежде. Народ имел что сказать относительно происходящего и, не стесняясь, говорил это. Сейчас же все притихли. Что-то за эти несколько часов случилось такое, что заставило всех прикусить язык. Что-то, чего Зубков не знал.

Домой Костя добрался без происшествий. Несмотря на то что волнение переполняло его, он размеренным шагом поднялся на четвертый этаж и позвонил не в Наташину квартиру, а в квартиру Чуева. Было слышно, как по паркету шаркали шлепанцы, приближаясь к двери. Дядя Юра посмотрел в глазок и распахнул дверь. Правой рукой схватил Зубкова за отворот пиджака и в полном смысле слова вдернул его в прихожую.

— Ты с ума сошел! — сдавленно прорычал Чуев, закрывая дверь. Не снимая обувь, Зубков медленно прошел в комнату и опустился на диван. — Меня сегодня весь день пасли. А вокруг кафе шпиков было столько, что я почувствовал себя Борисом Савинковым.

— Наташа не звонила?

— Нет, — ответил Чуев уже менее возбужденно. — На работе никто не берет трубку. Я проверил. На телефонной станции действительно авария, но… Она не приходила на работу. Домой не возвращалась.

Зубков резко повернул голову и взглянул на Чуева. Дядя Юра чувствовал себя неловко, хотя его вины в происходящем не было. Что-то действительно случилось.

— Я напряг все свои знакомства, — сказал Чуев, садясь рядом с Зубковым. — Ее нигде нет. Ни в милиции, ни в морге.

— Повеситься, что ли, ради смеха… — грустно усмехнулся Костя. — Сначала пропадает жена, потом за тобой кто-то охотится.

К вечеру узнаешь, что твой друг — стукач и его не убили. Даже наоборот. Это он собирался тебя… потом тебе говорят, что ночью к тебе приедут новые «шишки», чтобы что-то предложить. Чуев особенно удивился последним словам, и взгляд его прищурился.

— А ты как дурак болтаешься между небом и землей, — продолжил Костя, — и понимаешь, что твоя жизнь ну ничегошеньки не значит в этом пасьянсе. Да и в следующем тоже. Ты никто. И имя твое — никак. Как же тошно…

Костя замолчал. Он опустил голову к коленям и обхватил ее руками. Его тело медленно раскачивалось из стороны в сторону.

— Кто тебе сказал про предложение? — спросил дядя Юра.

— Жора. Я только что от него. Костя поднял голову и посмотрел на дядю Юру.

— Ты был прав. Игорь стукач и провокатор. Извини.

— Ну-ф-ф… — вздохнул Чуев. — Это была всего лишь догадка.

— Точно так же, как и Штырев, и Мукин. Они все работали на СГБ.

— А вот про крикунов я как раз и не сомневался. Но бывших агентов не бывает. Разве что после смерти… Костя посмотрел на часы на левой руке и поднялся с дивана.