Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]

— Здравствуйте, молодой человек, — приветливо улыбнувшись, отозвался профессор. — Проходите, присаживайтесь в кресло. — Меня зовут Павел Егорович. Не волнуйтесь. Процедура безболезненная и без каких-либо последствий. Мы просто попробуем помочь вам вспомнить то, что вы не можете вспомнить сами.

— Да я и не волнуюсь, — ответил Зубков, стараясь не показывать естественного волнения.

— Вы знаете, что такое гипноз?

— Немного.

— Вот к его помощи мы и прибегнем.

Зубкова усадили в кресло. Санитар пристегнул его руки к подлокотникам, закрепил голову и наклонил кресло на сорок пять градусов. К голове, рукам и груди Кости санитар подключил датчики, от которых тянулись тонкие разноцветные проводки.

— Я буду задавать вопросы, а вы должны отвечать на них, — начал говорить профессор. — Не волнуйтесь, процедура абсолютно безболезненная. Расслабьтесь. Итак, приступим. Закройте глаза. В комнате кроме нас с вами больше никого нет. Вы слышите только мой голос… Только мой голос… На счет три вы откроете глаза и будете правдиво отвечать на мои вопросы. Итак… Раз… Два… Три…

Зубков открыл глаза. Он смотрел прямо перед собой, не моргая и не шевелясь. Профессор установил нужные параметры на приборной панели и задал первый вопрос.

— Как вас зовут?

— Константин.

— Где вы живете?

— В Москве.

— По какому адресу?

— Кантемировская улица, дом тридцать три…

— Вы знаете, кто такие крикуны?

— Нет.

— Где вы познакомились со Штыревым?

— Я с ним не знаком.

Профессор повернулся к своему хитроумному агрегату и, переключив два тумблера, продолжил:

— Вы знаете Зарокова?

— Нет.

— Кто еще с вами работает?

— У нас в газете большой штат, всех сразу и не вспомнишь.

— Вы агент ЦРУ?

— Нет.

— Кто вы по профессии?

— Журналист.

— Какой у вас стаж работы?

— Пять лет.

— Вы знаете Штырева?

— Нет.

— На какую разведку вы работаете?

— Ни на какую.

— Какого цвета ваша карточка?

— Не понимаю вопроса.

— С какой целью вы ездили за границу?

— Я не был за границей.

— У вас есть брат или сестра?

— Нет.

— Когда впервые вы услышали о крикунах?

— Только что от вас.

— Сколько вам лет?

— Тридцать.

— Вы знаете Мукина?

— Нет.

— Чему равен метр?

— 100 сантиметрам, 1000 миллиметрам, или 1650763,73 длины волны оранжевой криптоновой линии в вакууме.

— Ого… — удивился Яншин неожиданному ответу на, казалось бы, простой вопрос. Он еще раз сменил параметры на приборе и продолжил:

— Вы знаете Федотова?

— Да.

— Как его зовут?

— Николай Петрович.

— Где вы с ним познакомились?

— В зале ожидания.

— Вы разделяете взгляды крикунов?

— Не имею о них представления.

— Ваш любимый сорт сигарет.

— Я не курю.

— Вы были участником какой-либо катастрофы?

— Нет.

— В последнее время у вас было психологическое потрясение?

— Нет.

— Вы знаете Штырева?

— Нет.

— Расскажите о своем детстве.

Разговор с профессором продолжался больше часа. Все это время Зубков сидел в кресле, глаза его были открыты и он спокойно отвечал на вопросы профессора. Постороннему человеку, зайди он сейчас случайно в восьмую комнату, невозможно было бы догадаться, что человек, сидящий в кресле, находится в гипнотическом сне. Зубков смотрел прямо перед собой, и мимика его лица была вполне естественна. Профессор Яншин считался непревзойденным специалистом в области работы с подсознанием. Еще никому ни разу в жизни не удавалось его обмануть. Время от времени Павел Егорович прерывал беседу с пациентом, щелкал переключателями, нажимал кнопки, крутил ручки. Шкала индикатора постоянно меняла свои показания, самописец монотонно чертил на бумаге диаграмму.

После полуторачасовой беседы Зубкова вывели из состояния гипноза и проводили в палату. Костя понятия не имел, о чем его спрашивали. Он лишь спросил профессора, как все прошло, на что тот ответил, что ничего серьезного нет.

Как только Зубков ушел, профессор записал что-то в общую тетрадь и, сняв телефонную трубку, набрал номер. На другом конце провода трубку взяли не сразу.

— Владимир Ильич, Яншин беспокоит. Я только что поработал с Зубковым… Ты сейчас не занят? Я зайду к тебе, есть интересные детали.

Яншин пришел через двадцать минут. Владимир Ильич Шваркин был не только профессором, директором психиатрической клиники, но и членом комиссии по контролю за работой психиатрической медицины города. Должность в комиссии у него была не бог весть какая, но все-таки дорога на повышение была уже открыта. Со времени начала Эры Водолея область психиатриче-ской медицины была выведена из Министерства здравоохранения и подчинена напрямую Службе государственной безопасности. Многие, на ком был белый халат, носили погоны, но практически все, кто в той или иной степени занимался психиатрией, имели синие петлицы.

Шваркин принял гостя с дежурной улыбкой на устах. Он предложил Яншину сесть в кресло, достал из шкафчика бутылку коньяку и, разлив его по рюмкам, сел в соседнее кресло. Яншин передал Шваркину результаты теста. Профессор Шваркин принял бумаги с легкой настороженностью. Он видел в Яншине соперника. Их борьба за руководящую должность продолжалась полтора десятилетия. Бегло просмотрев тесты, он понял, что не ошибся в истинных мотивах предстоящего разговора.