Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]

За соседним столиком сидел поп в рясе и со всеми причитающимися причиндалами. Он откушал рюмку коньяка, закусил ее черной икрой, и когда к нему подошла молоденькая официантка, передал ей карточку серебряного цвета. Официантка вставила карточку в приемник расчетного мини-аппарата и сняла причитающуюся буфету сумму.

— А это еще что такое? — спросил Костя.

— Что? — не сразу понял дядя Юра. — А-а-а… Это серебряная карточка. Духовенство средней ступени, персональные пенсионеры, Верховный Совет, высший генералитет.

— А золотая у президента?

— Угадал. Также у премьер-министра и остальных министров.

После расчета официантка поблагодарила клиента за посещение, батюшка поднялся со стула, перекрестил чадо, позволил поцеловать руку и направился в зал. В этот момент на лице дяди Юры появилась маска обреченности, и он, сказав «встретимся в зале», быстрым шагом ушел в сторону двух больших букв «М» и «Ж», блестевших золотом в противоположном от буфета конце фойе.

Спустившись на цокольный этаж, Чуев оказался в небольшом коридорчике с множеством дверей, на каждой правой красовалась буква «М», на каждой левой — «Ж». Дядя Юра дернул на себя первую, и она распахнулась. Туалетная комната по обыкновению была разделена на две части. Прямо перед дверью был умывальник, слева, за небольшой перегородкой, стоял розовый унитаз. Вбежав в туалетную комнату, дядя Юра ловко развернулся и попытался закрыть дверь на замок. Замок заело, и он категорически не желал запирать дверь. Желудок напомнил о себе, дядя Юра удвоил усилие. В какой-то момент Чуев осознал, что краем глаза он что-то заметил за перегородкой. Замок щелкнул и закрылся. Дядя Юра медленно повернул голову и увидел сидящего на унитазе человека в концертном фраке. Напротив него, в углу, стояли скрипка и смычок. Человек во фраке тужился, наморщив вспотевший лоб и прищурив глазки.

— За-а-ня-а-то, — выдавил из себя человек.

Комнатка наполнялась темой из концерта для унитаза с пищеводом. В животе у дяди Юры что-то снова забурчало, и он втянул его в себя. Сравнение пропорций музыканта и дяди Юры явно было не в пользу последнего, а добром скрипач, судя по всему, уходить пока не собирался.

— Извините, — сказал дядя Юра и принялся судорожно трясти вороток замка. Точно так же, как не хотел закрываться, он не хотел и открываться.

— Закрываться надо! — сквозь зубы выдавил из себя Чуев.

— Не ус-пе-е-ел, — прокряхтел человек и прикрыл от удовольствия глаза.

Выбежав из кабины скрипача, Чуев бросился к соседней, но ее дверь была заперта, на следующей двери висела табличка «не работает». Страшное предчувствие появилось в голове Чуева. Не хватало ему, легендарному Моисею, обосраться на шестом десятке. И где! В Большом театре! Но катастрофы не случилось. Последняя кабинка оказалась свободной, и, вбежав в нее, дядя Юра с силой захлопнул дверь. Вышел он через десять минут счастливый и просветленный.

Когда Чуев пробирался к своему креслу, в зале выключили свет. Дирижер взмахнул палочкой, и первые аккорды разлились по залу.

— С облегчением, — прошептал Костя, когда дядя Юра сел рядом с ним.

— И ты не чихай, — ответил дядя Юра.

Балет был великолепным. Большой театр он и в Африке Большой. После окончания спектакля зрители аплодировали стоя, в течение получаса не давая артистам уйти, непрерывно вызывая их на бис. Хрустальная люстра под потолком, состоявшая из тринадцати тысяч подвесок, отзывалась нотами «ля» и «соль» и «пела».

— Ну что, сходим на вечерние посиделки? — спросил дядя Юра, когда Костя вез их с Наташей из театра домой.

— Нет уж, без меня, — как показалось Косте, недовольно сказала Наташа.

Костя бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и увидел в нем прелестное личико и недовольные глазки. Дядя Юра развернулся на переднем сиденье вполоборота и с легкой улыбкой посмотрел на Наташу.

— Вот это новости! — сказал он. — И с чем это связано?

— Надоели, — сказала Наташа и добавила: — Болтуны. Дядя Юра хмыкнул и сел прямо.

— Кто болтуны-то? — спросил Костя. Он не понимал, чем вызвана такая резкая перемена в настроении Наташи.

— У нас очередная переоценка ценностей… — ответил Чуев и добавил, обращаясь уже к Наташе: — А два дня назад ты мне доказывала, что в этом истина. В свободе выражения мыслей и идей.

— Вот пусть и выражают, — спокойно ответила Наташа. — А я слушать не хочу.

— Вы о чем? — еще раз спросил Зубков.

— Потерпи немного и все узнаешь, — сказал Чуев, взглянул на часы и включил радио. — Новости послушаем.

После последних новостей передали прогноз погоды на завтра и, как обычно, в завершение дали кулинарную минутку.

«А сейчас еще один простой рецепт вкусного блюда, — проворковал радиоведущий. — Шницель из сыра. Возьмите восемь ломтиков сыра, полстакана молотых сухарей, яйцо, три столовые ложки растопленного сливочного масла, две столовые ложки измельченного зеленого лука.

Ломтики сыра обваляйте в яйце, запанируйте в сухарях, обжарьте с обеих сторон в сильно разогретом масле до золотистого цвета. После чего посыпьте мелко нарезанным зеленым луком. Блюдо готово к употреблению. Приятного аппетита».