Эра воды

— Не беспокойтесь, Катя, все и так прекрасно.

— Но, все-таки, с кексом лучше, — она упрямо тряхнула головой, порадовав меня новым жестом. Я отметил это, а также то, что начал коллекционировать в памяти ее движения.

Тут же на столе появились два аккуратненьких блюдечка с маленькими кексами. Да, как раз такие мне всегда были по душе.

Минуты две мы просидели молча, отпивая кофе, поглядывая в окно и друг на друга.

— Вы, наверное, хотите знать, что происходит. — Катя поставила чашку, положила ногу на ногу и оперлась на выпрямленную руку. Смотрела она почему-то не на меня, а в окно. Впрочем, не могу жаловаться, это было красиво.

Поскольку я промолчал, она продолжила:

— На записях, сделанных вашим роботом, есть несколько интересных мест. Особенно тот овальный зал, с барельефом. Вы ведь понимаете, о чем я говорю, Пол?

Я кивнул. Понятно, они прокрутили записи и по статистике вычислили, что я много раз возвращался к тому фрагменту. Как я и предполагал.

— Эта запись переворачивает все, что мы знаем о Марсе. Здесь многие ожидали найти жизнь. Или следы жизни. Мы даже нашли их. Но разум… Марсиане всегда были уделом фантастов, Пол. А вы сделали их реальностью.

— Ну, и что же в том плохого? — я не понимал, к чему она клонит.

— Ничего плохого, Пол, это прекрасно. Мы не одни во Вселенной, раз даже на соседней планете была разумная жизнь. Возможно, родственная нашей не только внешне, но и генетически, такие мысли давно бродят у ксенобиологов. Скоро возьмем пробы ДНК из останков вашей «кошки Сильвии» и, думаю, это окончательно подтвердится. Понимаете, что это значит?

Я пожал плечами:

— Допустим, люди на Землю прилетели с Марса. Не слишком новая идея.

— Уже не идея, Пол, а доказуемое предположение! — воскликнула она, и я отметил еще одну эмоцию, еще один штрих к портрету моей Прекрасной Дамы. — Если жизнь на Земле, или, по крайней мере, часть земных форм была импортирована с Марса, это переворачивает биологию. Кроме того, Пол, Марс оказывается нашей прародиной. Согласитесь, то лицо на барельефе, оно ведь принадлежит человеку.

— Женщине, — вырвалось у меня.

— Женщине? — переспросила она, внимательно посмотрев мне в глаза. Не надо бы ей так на меня смотреть, утону.

— Да, женщине, я думаю, это женщина, — выныривая из ее глаз, пробормотал я.

— Почему?

— Я знаю это.

— Знаете?

— Ну, мне снилось… — я замялся.

— Вам снилась эта женщина? — в глазах Кати искренний интерес и, мне на миг показалось, удивление.

Господи, да когда же кончится этот допрос… Тоже мне, нашли марсианскую Галатею. Кстати, а вдруг это, действительно, допрос? Я решил пойти напрямик:

— Да, мне снилась эта женщина. Так же, как Сильвии приснилось прошлое другой женщины. Там, под землей, в последнюю нашу ночь в разбитом турболете. То есть мне не женщина снилась, а лицо в пещере. Но я знал, что оно женское. И во сне я был не собой. Тот знал, что она женщина. И знал, для чего лицо в стене.

— Хмм… — Катя снова отвернулась к окну, — И для чего же?

— Скажите, Катя, кто вы на самом деле? — ответил я вопросом на вопрос, надеясь, что неожиданно.

— Я работаю в Комитете Контроля. — Мгновенно ответила она, словно ждала вопроса. — Сейчас веду ваше дело. Мне предложили заняться вами во время истории на Ганимеде. Помните, ту встречу? Дело по взрывам заводов вел инспектор Бобсон, а я курировала и содействовала, скажем так, по научной части.

— Помню, — ответил я, чувствуя страшное разочарование. Предложили заняться… Мне все почудилось. Еще тогда. Мне показалось, что я небезразличен ей. Что также, как я, она ну… Пусть не влюбилась, но что-то ко мне почувствовала с первого взгляда, с первого обращения по имени. Мне все показалось, я слепой баран. Она была на работе, просто на работе, работа у нее такая. И что теперь с этим делать? Как жить? Я отчетливо осознал в тот момент, насколько несчастен, и от чего бежал все годы раньше. Нет ничего хуже неразделенной любви.

— Пол, что с вами? — в Катином голосе тревога. Да, конечно, она умеет изображать тревогу. Умеет чувствовать настроение. Она, конечно, знает, что я влюблен. Знает, как мне трудно быть с ней рядом, и как невозможно отпустить ее. Учат их этому, ловких специалисток из Контроля. А Катя, похоже, забралась почти на самый верх. Странно, что она лично занимается моим делом. Могли бы поручить другому… Хотя, как же, другому, Катя в моем случае — ключ ко всем дверям, я же, типа, перед ней буду ходить на задних лапках. Поэтому и взялась сама. Эх, какой же я осел…

— Все в порядке, — ответил я. — Устал. Накопилось.

— Вам же надо отдохнуть! Какая я нетактичная… Вы устали, у вас стресс… — Катя обеспокоенно заерзала, и я отметил про себя, что играть эмоции у нее получается безукоризненно. — Вот что, идите-ка поспите, посмотрите новости или мультики, прогуляйтесь в оранжерею, в общем, расслабьтесь, а завтра поговорим.

Она встала, машинально разгладив несуществующие складки на коленях гермокостюма. Привыкла к юбке. И эта короткая стрижка меня не обманет. Она очень земная женщина. Любит зелень, комфорт, любит, когда ветер раздувает подол.