Эра войны. Эра легенд

Персефона быстро поняла, что быть кинигом – то еще удовольствие. Привилегии за это полагались весьма сомнительные – вечный недосып, невозможность побыть одной и постоянные насмешки. Все ее решения подвергались осуждению, ее обвиняли в кумовстве с людьми, которых она в глаза не видела, и упрекали за то, что она знает слишком мало или, наоборот, слишком много. Некоторые всерьез считали ее помешанной. «Женщине такая ноша не под силу», – говорили всякий раз, когда она выносила непопулярное решение. У людей короткая память, зато они вспыльчивы и часто ведут себя как дети.

Ярким тому примером стал случай с Эрдо, вождем клана Эрлинг. Тот пришел в Кэрол с просьбой отпустить весь его клан домой, чтобы засеять поля. В словах Эрдо была правда, однако требовалось чем-то жертвовать, и на сей раз не повезло именно клану Эрлинг.

– Мне очень жаль, – сказала Персефона, опустив глаза. Она старалась говорить сочувственно, но после сотен отказов трудно сохранять искренность. – Мы не можем отпустить столько мужчин за раз.

– Мои люди будут голодать! – Эрдо в ярости ударил кулаком по бронзовым перилам, разделяющим верхнюю и нижнюю части зала.

Послышался звон металла.

– Клан Эрлинг будет получать зерно с юга до тех пор, пока…

– Нам не нужны подачки!

– Это не подачки. Это плата за то, что вы стоите на страже наших границ.

– Ты отдаешь нас, гула-рхунов, на милость рхулин-рхунов. Вот как это называется! Затягиваешь петлю у нас на шее!

Эрго стал вождем клана Эрлинг после гибели Адгара, убитого Мойей на поединке. Персефона опасалась, что северные кланы не признают ее кинигом, но гула-рхуны свято чтили суд поединком, поскольку сражения составляли основную часть их жизни. Гулы беспрекословно приняли правление Персефоны и выполняли ее приказы, хотя им и не всегда удавалось удерживать своих людей в узде. За зиму Персефона рассмотрела восемь дел об убийствах; большую часть из них совершили гула-рхуны, однако и рхулин-рхуны были не безгрешны. На территориях, где племенам приходилось тесно общаться между собой, убийств случалось еще больше. Персефона предоставила разбирать эти дела местным старейшинам, надеясь, что те примут мудрые решения.

Никого из фрэев не обвиняли в убийствах. Убитых фрэев тоже не оказалось.

Эрдо, недавно заступивший на свой пост, был самым шумным из вождей гула-рхунов. Он далеко не в первый раз являлся в Кэрол. Большинство вождей излагали свои жалобы на ежемесячных собраниях совета, из-за чего собрания затягивались допоздна. Эрдо не намеревался ждать целый месяц.

– Южные территории лучше подходят для земледелия, – объяснила Персефона. – Почва там более плодородная, лето долгое, а поля находятся гораздо дальше от врага, и потому их вряд ли сожгут. Твоим людям не придется голодать, это я тебе обещаю. Но они нужны здесь.

– Чушь собачья, – заявил Эрдо. – Мы только сиднем сидим и больше ничего. Тебе-то хорошо, ты в тепле и довольстве за каменной стеной. А мы торчим в полях, на холоде, в жалких палатках. Нам тут делать нечего. Мы уже целых два сезона потеряли впустую. Фрэи нас и так боятся. Все это ожидание никому не нужно. Отправь нас либо в бой, либо домой!

Персефона взглянула на Нифрона, восседавшего по левую руку от нее.

– Сколько раз Алон-Рист нападал на гула-рхунов зимой? – спросил тот, подавшись вперед.

Эрдо покачал головой.

– Не помню.

– Тогда позволь тебе напомнить – ни одного. Мы ходим в военные походы только в теплую погоду. Если ты выглянешь в окно, то увидишь, что снег сошел. Враги уже на пути к нам. Скоро они будут здесь, и на твоем месте я бы не рвался в бой. А теперь ступай, нам нужно выслушать других просителей.

И он махнул рукой, давая знать Эрдо, что тот может идти.

Персефона поежилась.

Эрдо гневно взглянул на Нифрона. Его губы сжались в жесткую линию. Он развернулся и твердым шагом пошел прочь.

– Не следовало тебе так делать, – прошептала Персефона Нифрону.

Командир фрэев непонимающе взглянул на нее.

– У тебя нет власти приказывать ему…

– Ах, да, – кивнул Нифрон. – Совсем забыл. Приношу свои извинения. – Он проводил взглядом уходящего Эрдо. – Просто… мне не нравится, как они с тобой разговаривают, особенно эти гула-рхуны. Они не проявляют уважения. Ни один инстарья не станет так обращаться со старшим по званию.

– Неужели? – вмешалась Мойя, вместив в одно-единственное слово целое море сарказма. – А Тэкчин мне другое говорил. – Она улыбнулась Нифрону.