Эра жаворонка(СИ)

В точности выполнив указания, Вук загрузил в тридик артефакт, и сердце его ухнуло. Чёткая объёмная картинка, вокруг которой Янко несколько раз обошёл, пристально рассматривая детали, не оставляла сомнения, что диск был создан искусственно. В каждой из выбитых по его краям групп точек частично повторялся рисунок предыдущей группы. Что-то эти изображения Вуку напомнили, но что именно, он не понимал. Пилот по очереди зафиксировал в памяти все отдельные части орнамента, а затем, повинуясь врождённому любопытству, крутанул каменный волчок. Диск завертелся, и группы точек задвигались, превращаясь постепенно в связную анимационную картину. Точки. Те же точки, но одна выделена чуть большим размером. Затем первая снова маленькая, но большая вторая точка. Затем вместо второй точки облачко росчерков. Затем стрелка от этого облачка к первой точке. Затем вместо первой точки тоже облачко. На второй линии иероглифов изображалась странная конструкция из палочек. К конструкции добавилось всё то же облачко, а потом конструкция постепенно переворачивалась и пропадала. Вук вращал артефакт - обычный камень с выбитыми значками - и накрепко впечатывал в мозг увиденное до тех пор, пока входная дверь не запиликала. Одновременно с этим голова его вдруг разлетелась на тысячу осколков. По крайней мере, так Янко показалось.

Он вырубил тридик, поджёг открывашку с записью прямо на подставке для внешних устройств, скрючившись от боли, прильнул к бутылке с вискарём и едва успел швырнуть в затухающее пламя холограмму с Милой. Дверь вновь пропиликала, но вся автоматика была отключена, а сил доползти до гостей у хозяина дома уже не было. Дверь бухнула, жалобно застонала под напором мобильной пилы, и Вук, теряя сознание, уловил, как в комнату входят неясные тени - почему-то в скафандрах с парашютами за спиной.

- Наклюкался, - укоризненно сказал один из спасателей, склоняясь над Вуком. - А ещё космонавт...

- Не понимаю, чего им не хватает, - поддакнул ему второй, занятый тушением тридика и холограммы. - Ведь всё есть: слава, почёт, деньги... От девок, небось, отбоя нет - вон какой качок.

- С жиру бесятся, - подал голос третий, отрываясь от осмотра пульта управления аларм-модуля. - На хрена он поотключал тут всё? А если б угорел?

Они отпустили несколько сальных шуточек по поводу того, чем тут Вук занимался, скрываясь от всевидящего ока службы чрезвычайных ситуаций. Пока первый приводил пилота в чувство, второй разглядывал оплавленный каркас картины. Просканировав рабочим мультилинком остатки изображения, второй хмыкнул:

- Всё ясно. Шоу было из-за бабы. Она ушла, а он решил показательно уйти из жизни. Картинку сжёг. Вот дуралей.

- Если бы я из-за каждой бабы так поступал, я не дожил бы и до пятнадцати лет, - рассмеялся третий. - Как он? Жить будет? Сами справимся или лекарей звать?

- Будет, - уверенно произнёс первый. - Просто клиент непривычен к выпивке. Сейчас желудок промоем и норм.

А второй, любуясь восстановленной холограммой Милы, заметил:

- Красивая у него... дамочка. Аппетитная.

Наутро, выплыв из похмельного тумана и оглядев разгромленную спасателями и им самим квартиру, Вук потянулся к ставшей уже привычной висковой дозы на завтрак, но, нацедив стакан, отставил его. На душе было гадко. Гадко сидеть в грязи и блевотине, гадко обонять сивушный запах золотистой бурды в смеси с гарью и подтухшими объедками. В голове, как всегда, колотился придурошный дятел, отстукивая адский приказ: "Пей, пей, пей, пей, пей". Пилот отодвинул тару с пойлом и откинулся на смятую постель. Сами собой всплыли слова вчерашнего забулдыги: "А как выключишь их - благодать...". Не хотелось ни пить, ни думать. Ничего не хотелось. Вук закрыл глаза и мысленно кончик языка направил точно на макушку.

Язык задрожал, забалансировал, отклоняясь от предписанного курса, но при всяком его отклонении Вук твёрдо восстанавливал положение. Этот нехитрый трюк он освоил случайно, пробуя силы в борьбе с полиграфом. Была в их студенческие времена такая забава - устоять в проверке на ложь. Для этого, как решил тогда Янко, необходимо отвлечь мозг от переработки поступающей информации - каверзных и неприятных вопросов. Ниточка от языка к макушке оказалась лучшим средством. Не так-то просто предаваться размышлениям, оттачивая эквилибр кончика языка. Минут через пять такого эквилибра Вук осознал, что дятел с приказами больше не долбится в его черепной коробке и боль почти утихла. "Не думать!" - сказал себе обрадованный Вук, но от мысли о необходимости недуманья башка вновь вспыхнула. Пришлось всосать виски, но это уже было не страшно, потому что за пять минут мысленного моратория Вуку откуда-то с небес спустилась идея, что ему делать дальше.

Запустив автоматику, вычистив берлогу и позавтракав живым омлетом, не каким-то там вкусом номер 3, Янко забронировал билет до Рима и вызвал такси. В ожидании рейса он позвонил Филиппу Ермишину и поинтересовался, всё ли в порядке у того со здоровьем.

- Ты что имеешь в виду? - с подозрением спросил Фил. - Я здоров.