Эра жаворонка(СИ)

- Спасибо, спасибо, коллега. И если уж вы столь ответственно подходите к общему делу, которое, я надеюсь, принесёт громадную пользу для последующих партий на Тенеру, как бы там кто не пытался скрыть сей факт, может, попробуем новую методу?

- Попробуем, - согласился Вук. - Только нельзя ли чего покрепче?

- Покрепче? Дайте-ка подумаю. Где-то тут у меня были наработочки...

Школьник, придерживая очки, спустился под стол, преклонив колени перед старомодной тумбой для хранения.

- Кое-что я храню на бумаге, - пробубнил он снизу. - Бумага - лучшее средство от чужих носов.

Он загремел ящиками, зашуршал листами. Вук между тем непроизвольно глянул в журнал, с которым возился Марк. Взор выхватил таблицу с фамилиями тенерийцев. В ней также присутствовали столбцы с загадочными заголовками "М" и "Б" и графами "Схема" и "Примечание". Столбец "М" был заполнен одинаково для всех строк той же буквой "М". Лишь в двух строчках - Горовиц и Ко Сенг - было указано "НМ". Буквы "Б" отмечали опять же почти все фамилии, за исключением Виссера и Горохова - у них были вбиты "НБ". Напротив Ко Сенга в столбце "Б" стоял знак вопроса. Смысл колонки "Схема" Вуку стал ясен сразу же: записи типа "6 х 150 120 бв" явно означали шестикратный прием ста пятидесяти граммов белого вина крепостью двенадцать градусов.

- Вот. Сербский самогон, то бишь ракия. Годится? - Марк хитренько блеснул линзами, намекая на сербское происхождение Вука.

- Валяй. Батя будет доволен. Он крайне трепетно относится к нашим мифическим корням.

- Отчего же мифическим? Вы не сербы?

- Господи, Марк! Да какие мы сербы? Одно название. Но будущего сына назову по-сербски. Такова традиция.

- А если будет девочка?

- Не будет девочки. Только сын.

Марк незаметно отодвинул от Вука журнал и погасил экран. Вук сделал вид, что ничего не заметил.

На проспекте, куда он вышел после разговора со Школьником, висела привычная питерская морось - густая и мутная, как отвар перловой крупы. Древняя крупа за невостребованностью не входила в международный список вкусов, Янко разыскал упоминания о ней в старых книгах и специально летал в Сибирь, где сообщество чудаков-натуралистов выращивало исчезающие культуры. Он приобрёл там за бешеную цену несколько пакетов доисторической еды. Пшёнка ему понравилась, а перловка нет. Вязкий отвар её неплохо оттенял сушёные грибы или солёный огурец, но сама крупа вызвала лишь недоумение. С тех пор любой туман напоминал Вуку неудавшийся эксперимент с приобщением к посконной пище.

Янко ускорил шаг, и от тряски из неглубокого кармана домашних штанов, по лени и апатии не заменённых на выходные брюки, выпала коробочка с изумрудом для Милы. Почему-то пилот не смог оставить его дома, не смог опустить его в одиночество холостяцкой берлоги, словно в бархатном футляре был не камень, а частичка настоящего сердца. Вук нагнулся, чтобы подобрать изумруд, и над его головой с визгом промчалась капсула семейного хелисайкла. Не лёгкого одноместного сайкла, а полновесного, на шесть персон, аппарата. Волна воздуха, возмущённая бреющим полётом махины, окатила Вука с ног до головы и вызвала мгновенную неподотчётную реакцию. Он броском распластал тело в нескольких метрах от места падения подарка, а затем перекатился к основанию ограды дома Лидваля - дома с пауком. Вжал голову в плечи и накрыл её набухшими до стального напряжения руками. Выждав тридцать секунд, перекатился вновь, оглядывая окрестности. Плотный туман скрывал всё вокруг и гасил в липкой вязкости звуки. Спринтерским забегом Янко переместил себя в бар, где некогда Виссер потягивал смутное пойло "Его глаза" и жаловался на Школьника. Забившись в угол, пилот заказал ракию и перевёл дух.

Это всё туман, сказал себе Вук. Водитель не справился с управлением из-за плохой видимости. В туман полёты хелисайклов со свободным управлением по правилам воздушного движения запрещены. Летают только автоматические транспортные капсулы по выделенным эшелонам. Ограниченная видимость - безусловный повод для перехода на автопилот и приземления на перехватывающей парковке. Все хелисайклы по умолчанию подписаны на определение видимости специальным датчиком и отключения ручного пилотирования в неблагоприятных условиях. Семейные - тем более. Но тот, кто вёл аппарат, чуть не снёсший Вуку башку, заблокировал эту опцию. Намеренно или специально - вот в чём вопрос...

Янко достал изумруд, повертел его в руках. Этот камень спас ему жизнь, подумал он. Странно получается - сияющее сердце Милы не позволило ему погибнуть. Вук приложил его к губам, он был преисполнен уверенностью, что талисман и дальше проведёт его живым и невредимым сквозь неслучайные случайности.

- Не возражаешь, браток? - огромный бородатый человек, вид которого более соответствовал бы таёжной заимке у озера Байкал или просоленному рыболовецкому траулеру, нежели модному бару второй столицы страны, потряс перед носом Вука облачком пульта от тридика. Пилот пожал плечами. Пара рюмашек ракии, и ему ничто не сможет помешать.