Эра жаворонка(СИ)

В отличие от странного случая с Галилем авария Горовица Вука не удивляла. Джеки он знал лично ещё по байконурской академии полётов. Джеки, невысокий, гибкий, двужильный, всегда был рисковым парнем. Первым бросался на новые тренажёры и первым зарабатывал синяки и шишки. Встревал в разнообразные авантюры: на спор угнал из охраняемого грузового порта лунный тягач; умыкнул при помощи экспериментальной установки по пересборке любимую собачку оскароносной дивы, мечты прыщавых юнцов; взломал домовую систему эко-президента Земли и завалил его фридж отборными стейками из аргентинской говядины, а гардероб - вызывающе роскошными шубами из меха амикайской выдры. Тягач, намотав три витка на орбите, сел в то же место, а собачка в полуобморочном состоянии благополучно нашлась в кошачьем питомнике через два квартала от особняка дивы. Эко-президент планеты же, должность хоть и имел номинальную, но был убежденным вегетарианцем с крайне склочным характером, отчего совет директоров Концессии впоследствии долго колебался - включать ли буйную головушку Горовица в дорогостоящий проект по изучению Тенеры. В конце концов, эко-президента кое-как успокоили, а Горовица внесли в состав третьей экспедиции в созвездие Персея. Джекоб был механиком от бога, ничьей кандидатуры на должность пилота-техника в тот момент лучше найти не смогли - Сенг и Зелинский ещё учились, а Клотье с Липполдом, безусловно, не обладали столь ярким талантом. Впрочем, пригодились и они - желающих слетать на Тенеру было не слишком много. Люди до сих пор опасаются пересборки. Это вам не в туннель нырнуть.

Свой последний полёт Джеки совершил в Центральных Аппенинах. В пропасть. На скорости 185 километров в час на узком серпантине. Юрка Горохов, его напарник и больше, чем брат, прибыл на место падения первым. Говорят, рыдал, как ребёнок, когда Джеки извлекали из покорёженной гоночной жестянки. Юрка взял на память рулевое колесо в кожаной оплётке - винтажное, под старину. С другими тенерийцами Вук не особо общался, будучи близок лишь с двумя Горошками.

Рыба впрок не пошла. Выстрадав её из желудка, Янко запретил себе думать о плохом. Он улёгся в тубус реставратора, включил заново ситары с флейтами. Невидимое поле клеточного восстановления немедля активизировало ремонт побитых хозяином рибосом, митохондрий и мембран, а Вук изо всех сил принялся настраиваться на светлое и оптимистичное. Потому что само по себе поле восстановления ничего поделать не может, нужен подпитывающий энергией базис. Реставратор приносил пользу едва ли десятку процентов людей. Осознанно вызывать в себе радость могли немногие. Но и среди записных оптимистов клеточное восстановление не всегда протекало успешно, так как требовало ясного представления о том, что, собственно, надо чинить. Выходил странный казус, ибо ликование и упоение в обычной жизни мало сочетались с чёткой сосредоточенной проницательностью.

- Я счастливчик, - гордо пробормотал Вук, ощутив, как ему одновременно удаётся и вызывать в себе эйфорию, и направлять ремонтные бригады в закоулки усталого организма.

Он представлял обнажённую Милу у окна, её пушистые волосы с просвечивающим сквозь них солнцем и тонкие сведённые лопатки. И опять под переливы восточной музыки начинал ловить в своём теле неведомую ранее истому, жаркое томление и покалывание в груди и бёдрах. "Это Мила! - озарило его. - Это её истома!". Удивлённый, он выпрыгнул из реставратора и бросился к зеркалу - он ли это? Или же "диффузия" превратила его в женщину? Не увеличилась ли у него некоторые железы и не округлились ли формы?

В амальгаме отразилось ровно то, что Вук привык наблюдать без малого тридцать лет. Густая упрямая щётка тёмно-русых волос, грубоватые скулы, серо-голубые, глубоко посаженные глаза, крепкие плечи, мускулисто-сбитая фигура. Нормальный мужик.

Вук облегчённо выдохнул. Прежде чем снова отправиться в реставратор, он выбросил пачку сигарет и недопитую бутылку виски. Но до того, как сработал утилизатор, выцепил виски обратно. Бутыль он сунул в шкафчик к холограммам немногочисленных родственников - отца, матери, бабушки.

Глава 2. Полёт

До разборки было три месяца лёту. Демонтируемый комплекс "Симург", небольшой корабль с двумя членами экипажа и горсткой живности - хомяк, ящерка, стайка золотых рыбок, несколько миниатюрных грядок под колпаком - стартовал без особой помпы и, кажется, даже без представителей прессы. Традиционный взмах белым шёлковым платком совершила дочка Тимофеева, смышлёная девчушка с бойким взглядом и вертлявой крепенькой фигуркой.

- Сколько ей? - спросил Вук, когда зажужжал привод шлюза.

- Пять, - ответил Сергей.

- Ни чего себе! Когда только успел?

- Зачем зря время терять? - пожал плечами второй пилот. - Мы хотим много детей. А их ещё вырастить надо.