Эра жаворонка(СИ)

- У неё сломался замок на чемодане, вещи рассыпались, и я заметила гидрокостюм. Спросила, увлекается ли мадам дайвингом, а она приложила палец к губам и прошептала, что это не для неё и попросила молчать. И это было очень похоже на Игоря, понимаете? Для него главное было - чтобы видимо всё принадлежало только ему. Если мать, то жизнь, отданная сыну. Если жена, то верная сподвижница, которая пойдёт за ним на край света. Не на самом деле, понимаете? А чтобы так видели другие. А когда не видят, пусть мать обзаводится хоть сотней бойфрендов, а жена пусть занимается чем угодно, хоть и любовников заводит, но по-тихому. Ненавижу эту черту. Ненавижу!

Эстель раскраснелась, превратившись в багряную розу - иного сравнения очарованный Вук попросту не нашёл. Деликатная Эстель не стала декларировать свои отношения с Павлом и Марком, да, в общем, это было и ни к чему.

- Энди был против нашего брака, - продолжила Гарсиа. - Он честно признался, что сам не понимает, почему против, и только покачал головой, когда я сказала, что всё равно выйду за Игоря. Мы тихо расписались в Турине, решив, что настоящую свадьбу отпразднуем чуть позже. А потом Энди умер. Он был здоров, у нас в роду никогда ни у кого не было онкологии, но Энди сгорел. Фантастика! Понимаете, чистая фантастика! Вы бы поверили? Я, разумеется, нет. Но у меня ушёл год на открытие дела в полиции и разрешения эксгумации Энди. Теперь, когда результаты экспертизы у меня на руках, я хочу потребовать развода.

- Диагноз был подделан? - удивился Волков. - Разве это возможно? А как же кибер-лекари? Их не обманешь!

- Можно сделать что угодно, если в цепочке документов есть звено с человеком, - поморщился Вук. - Что ты, как маленький... И что сказала эспертиза?

- Афалотоксин. Убойная доза. Симптомы практически не отличимы от рака печени, потому что этот вид токсина как раз и вызывает рак. Понимаете - просто фантастика!

- Вы обвиняете Игоря? - проформы ради предположил Вук. Ответ его озадачил.

- Да! - с жаром воскликнула Эстель. - Но не прямо. Не стоит думать, что Игорь как-то коварно отравил его. Энди сам случайно отравился. После выписки он на месяц уехал в неизвестном направлении и вернулся совсем больным. А потом... Потом его быстро не стало.

- Куда же он ездил?

- Не знаю, но судя по его последнему письму и по его отравлению - в дикое, нецивилизованное место. - Эстель широко развела руками. По этому свободному жесту, впитавшему в себя всю гамму ничем не стесняемых эмоций, Иван распознал жизнерадостную южанку, пусть и окрашенную причудой природы в светлый блонд. "У них могли бы родиться сказочно красивые дети", - ни с того, ни с сего подумал он, мысленно ставя девушку в пару с Черезовым. - "Я бы на месте Школьника тоже дал бы мне в морду за такую фею".

- Энди отказался говорить. Вернее, обронил что-то типа "туда, где нет боли, а есть лишь мечта". Какая-то абракадабра, правда?

- Абракадабра, - механически согласился Вук.

- Перед отъездом он выглядел крайне подавленным, отказывался общаться с кем-либо. После приезда - тем более. Но он оставил письмо. И это письмо вынудило меня примчаться к Игорю, хотя мы давно уже не живём вместе. Печать - всего лишь формальность, но сейчас я хочу именно этой формальности.

- Что было в письме?

- В последнем послании Энди написал, что виновником смерти Себастьяна Клотье и виновником его травмы были не хулиганы, а сам Игорь. И что он вполне понимает Игоря и прощает его, но больше не знает, как жить дальше, и поэтому считает свою смерть благом для всех. Энди также написал, что он уговорил доктора поставить официальный диагноз "рак", чтобы никто не вздумал расследовать причины его настоящей болезни. А также просил меня простить Игоря.

- Вы простите?

- Да, - твёрдо сказала Эстель. - Я прощаю сукиного сына. Но быть его женой больше не хочу.

Выслушав гостью, Янко помолчал, а затем внезапно для самого себя, вспыхнув, выпалил:

- Эстель, что вы делаете сегодня вечером? Хотите, я вас на космодром свожу? На Сильбато? Гарантирую, вы там не заскучаете!

Волков, сделав страшные глаза, демонстративно за спиной у Гарсиа постучал пальцем по черепу. Эстель на неловкие попытки ухаживания рассмеялась, рассыпав кучу звонких мелодичных колокольчиков. Без малейшей доли кокетства она произнесла:

- Нет, спасибо, космодромы меня не интересуют. Игорь - сукин сын, но, понимаете, мы дали друг другу расписку, что никогда не станем заглядывать на космодром. Игорь очень болезненно относился к запрету на дальнейшие полёты, поэтому, чтобы не расстраиваться лишний раз, мы с ним подписали соглашение об очистке головы от всего космического. Пока он не освободил меня от взятого слова, я не могу бывать на космодромах. Даже на Амикайском.

- Извините, Эстель. Я всё понимаю.

Девушка глянула на него ласково и благодарно, Вук, вздохнув, подумал, что, пожалуй, Паша Зелинский был бы для неё гораздо лучшей парой. Паша умеет прощать, так же, как сама Эстель. Кажется, он простил однажды Эстель роман с Марком. Простил только за то, что желал ей счастья, а это самый чистый вид любви.