Эра Зигмара: Омнибус

Позади Алого Повелителя уходили ввысь великие каменные двери чертога, превосходившие в высоту даже серных гаргантов Пламенных полей. По бокам от них стояли две громадные статуи, изображавшие отвратительных дракожаб, которые некогда владели Серным озером, в столетия, предшествующие приходу людей. Предки Анхура сразили чудовищ, возвели цитадель на их костях и стали править Пепельными джунглями в кратере Тефра.

— Урикс Девятисот Столпов, — прогрохотал он, разведя руки в стороны. — И ни единый не выстоял!

Облаченный в демоническое железо, Алый Повелитель внушительно смотрелся даже среди варварской толпы своих последователей. Броня и потрепанные шелка, которые Анхур носил под ней, были цвета засохшей крови. Шлем и побитая войной кольчуга — черными, как и однолезвийный топор, легко удерживаемый им в руке. Огромные плоские рога росли из боков шлема, образуя над головой искривленную руну Кровавого бога.

Свободная ладонь Повелителя лежала на навершии меча, что висел сбоку, убранный в ножны.

— Восемь дней, — уже тише произнес он. — Именно столько ушло времени?

«Ты разочарован, что всё так затянулось… или закончилось слишком быстро? — раздался шепот в голове. — Неужели ты так видел это в мечтах, Анхур из Клакса?»

Алый Повелитель не обратил внимания на голос, заглушив его с легкостью, рожденной опытом. Сейчас не было времени для сомнений, только для отваги. Подняв глаза, Анхур увидел, как нечто огромное пересекает небо, затмевая по пути сами звезды — чудовищное создание, сотворенное из дыма, и криков, и света безумной луны, отраженное в клинках Связанных Кровью. Кхорн, облаченный в вычурную броню, принявший облик оскалившегося боевого пса, шагал по красной тропе через пылающие небеса Акши; держа в руке Всеубийцу, бог искал войны, и за ним следовали Его легионы.

Подумав на мгновение, что Кровавый бог увидел его, Анхур крепче сжал топор, не понимая, что испытывает сейчас — страх или нетерпение. Мгновение прошло, и Алый Повелитель посмотрел на своих Кровоизбранных, чемпионов, доказавших право сражаться рядом с ним. Интересно, увидел ли Кхорна кто-нибудь из них? Анхур встретился взглядом с Волундром, огромным дробителем черепов, и ужасающий воин-кузнец кивнул. Его слабо дымящаяся наковальня чуть повернулась на шипастой цепи, когда великан натянул звенья, и оружие бойцов, собравшихся позади него, на мгновение засветилось.

— Чуете? — спросил Ападемак Голодный, ещё один из Кровоизбранных. — Ветерок мясника.

Громадный жрец бойни вытянул длинные, покрытые шрамами руки, будто хотел схватить смрад и притянуть к себе.

— Благое знамение. Кхорн улыбается нам, братья!

— А ты сомневался в этом, Голодный? — спросил Хрот Щитолом. Возвышенный смертоносец был так же широк, как жрец бойни — высок, и, в отличие от лишенного волос Ападемака, покрыт густой шерстью. На бочкообразную грудь Хрота спускалась длинная борода с заплетенными в неё костями и хрящами, а на боевом обвесе Щитолома позвякивало оружие всех форм и размеров; говоря, смертоносец поглаживал клинки. — Он даровал нам множество побед: сама Кровавая Ярость могла бы застрять у кратерных бастионов Вакстля, но мы сокрушили их за две недели.

— Именно так, брат. Сомнения — удел слабых. Кхорн призывает нас на пир, Хрот, и на пир мы должны отправиться, — мелькнула красная полоса, улыбка Ападемака. Его зубы приобрели цвет пролитой крови.

— Клакс наш, братья! — громче добавил жрец бойни, повернулся и воздел топор. По рядам Связанных Кровью пронеслось одобрительное бормотание.

— Нет, Ападемак, — произнес Анхур. — Клакс мой. И все королевства кратера Тефра тоже мои. Они — мое подношение Кровавому богу.

Алый Повелитель поднял топор, чтобы свет луны заиграл на черном лезвии широкого клинка.

— И правлю я этим оружием. Не забывайся, жрец бойни, иначе я добавлю твой череп к своим трофеям.

— Я не хотел вас оскорбить, господин, — с насмешливым поклоном отозвался Ападемак. — Забирайте мой череп, если пожелаете. Попрошу только укрепить его на вашем щите, чтобы даже после смерти я встречал врагов лицом к лицу и отводил их удары от вас.

Вытянув руку, Анхур завел оголовье топора ниже подбородка жреца бойни.

— Раболепие тебе не к лицу, Голодный, — сказал он, подняв голову воина.

— Приятно слышать, — ухмыльнулся Ападемак.

Фыркнув, Алый Повелитель отступил на шаг и посмотрел вверх. Небо потемнело, в черных облаках сверкали молнии без грома, а воздух стал чистым и каким-то резким.

— Гроза, мой господин, — произнес Берштук, самый дикий среди Кровоизбранных. — Она несет с собой грохот войны. Почему мы медлим здесь, когда вокруг ждет непролитая кровь?

С этим он ударил по скользким алым ступеням медным наконечником портала черепов.

Кровавый осквернитель был машиной для убийств, подгоняемой мыслями о грядущих сражениях. Его нагрудник скрывался за черепами, взятыми у защитников Вакстля, Италана и Клакса — героев и чемпионов, павших под зачарованным топором Берштука.