Эрагон

Чувствуя удивительную слабость во всем теле, Эрагон соскользнул на пол и тупо уставился на каменные плиты. То, что он увидел за окном, его встревожило, но он никак не мог понять почему. Проклиная свои сонные мозги, он откинул назад голову и попытался их немного прочистить, представив, что же с ним могло произойти, но тут в темницу вошёл стражник. Он поставил прямо на лежанку поднос с едой и кувшин воды. «Как это мило», — умилённо подумал Эрагон, ласково улыбнулся стражнику и даже съел несколько ложек совершенно несъедобного супа из капусты и кусочек вонючего хлеба.

И вдруг до него дошло: его взяли в плен не люди, а ургалы! Но ургалы в домах не живут и тюрем не строят. «Как же я все-таки здесь-то оказался?» — пытался понять он, но его одурманенные мозги никак не желали решать эту задачку. Придётся подождать, может быть, со временем ему удастся во всем разобраться.

Эрагон присел на лежанку, по-прежнему тупо глядя в пространство. Прошло ещё несколько часов, и ему снова принесли поесть. «Хорошо, я как раз проголодался», — равнодушно подумал он и на этот раз заставил себя съесть больше, успешно подавляя тошноту. Набив желудок, он решил, что теперь неплохо бы и поспать. В конце концов, он и так весь день — или ночь? — просидел на кровати, что ещё ему оставалось делать?

Мысли его расплывались, сон начинал окутывать его со всех сторон. Потом он услышал, как где-то зазвенели металлические засовы — видимо, отворяли тюремные ворота, — и сапоги со стальными подковами загремели по каменному полу, приближаясь к нему. Казалось, что кто-то изо всех сил колотит молотом по медному котлу прямо у него над головой. Эрагон проворчал: «Неужели нельзя дать человеку спокойно поспать?» — но какое-то странное любопытство вскоре заставило его превозмочь усталость, сесть на койке, а затем подойти к двери и заглянуть в окошечко.

Моргая, как сова, он увидел широкий коридор, ярдов десять шириной. В противоположной стене виднелись двери таких же тюремных камер. Колонна стражников в доспехах промаршировала по коридору, держа мечи наготове. Лица у них были столь мрачны, что казалось, тоже закрыты латами. Ноги воинов равномерно ступали по каменным плитам, никто из них ни разу не сбился с заданного ритма, и этот мерный грохот буквально завораживал. Это была поистине впечатляющая демонстрация силы.

Эрагон не сразу заметил некий разрыв в центре марширующей колонны: двое закованных в латы воинов несли женщину, которая явно была без сознания.

Длинные, чёрные как ночь волосы её скрывали лицо, хоть тяжёлые пряди и сдерживал отчасти кожаный ремешок на лбу. На ней были чёрные кожаные штаны и мужская рубаха. С тонкой талии, перетянутой блестящим ремнём, свисали пустые ножны от кинжала. Маленькие ступни и изящные голени были спрятаны в высокие до колен сапоги.

Голова женщины качнулась, волосы упали с её лица, и Эрагон затаил дыхание. Его словно ударили под дых: это была она, та женщина из его снов! Чёткие черты её были прекрасны, точно у древней скульптуры. Округлый подбородок, высокие скулы, длинные ресницы — в целом вид у неё был какой-то нездешний, но тем не менее это была самая красивая женщина, какую он когда-либо видел. Единственным недостатком в этом лице был пересекавший подбородок шрам.

Эрагон чувствовал, что вся кровь в нем начинает кипеть. В душе пробуждалось что-то доселе неведомое, похожее на лихорадку, на одержимость, на безумие. И тут он заметил под её густыми волосами остроконечные уши! Эльф! По спине у Эрагона пробежал холодок.

Воины протопали мимо, унося с собой красавицу, следом за ними шёл высокий человек с горделивой осанкой, в подбитом соболями плаще. Его лицо было смертельно бледным, а волосы — рыжими. Даже красными. Как кровь…

Проходя мимо камеры Эрагона, человек повернул голову и посмотрел прямо на него своими темно-карими глазами. И вдруг приподнял верхнюю губу в каком-то зверином оскале, обнажив острые, как у хищника, зубы. Эрагон отшатнулся. Он понял, кто это. Шейд! Господи, помоги… Проклятый шейд! Но и стражники, и шейд, и эльфийская красавица уже исчезли за поворотом коридора.

Эрагон бессильно опустился на пол, обхватив голову руками. Даже в теперешнем своём состоянии он был способен сообразить, что присутствие кого-то из шейдов означает, что по земле свободно разгуливает Зло. Там, где они появлялись, неизбежно рекой лилась кровь. Но что он делает здесь? — пытался понять Эрагон. Ведь стражники должны были сразу убить его, стоило ему появиться на пороге! Потом он вспомнил о прекрасной эльфийке, и его снова охватила уже знакомая лихорадка.

«Я должен выбраться отсюда! — решил он. — Во что бы то ни стало!» Но одурманенная голова все ещё соображала плохо, и его горячая решимость вскоре угасла. Он снова прилёг на тюремную койку и тотчас крепко уснул.