Эрагон

— Теперь эта шутка действительно кажется скверной, но ведь я же не знала, что его ждет. Как бы это сказать… Бром был некоторым образом проклят. Такова уж, видно, его вирда! Ему на роду было написано терпеть неудачу за неудачей во всех своих начинаниях, кроме одного, хотя вины его в этом и не было. Он был избран Всадниками, принят ими в орден, стал одним из лучших среди них, но дракон его был убит. Он очень любил одну женщину, но именно эта горячая привязанность стала причиной ее гибели. И еще ему суждено было беречь и готовить тебя к будущим свершениям, но в конечном итоге он и в этом не преуспел. Единственное, что ему удалось, так это убить Морзана. Впрочем, вряд ли кто-то мог совершить нечто лучшее.

— Бром никогда не упоминал ни об одной женщине, — возразил Эрагон.

Анжела равнодушно пожала плечами:

— Я слышала эту историю от человека, который никогда не стал бы мне лгать. Ну, ладно, хватит болтать! Жизнь продолжается! Не стоит тревожить души мертвых нашими проблемами. — Она подняла с пола связку тростника и принялась ловко сплетать тростинки, явно не желая продолжать этот разговор.

Эрагон, поколебавшись, тоже решил сменить тему.

— А скажи, как ты оказалась в Тронжхайме? — спросил он.

— Вот это действительно интересный вопрос! — воскликнула Анжела. — Услыхав от тебя имя Брома — когда ты заходил ко мне в лавку, я вдруг почувствовала, что в Алагейзию возвращаются старые времена. Да и люди все шептались, что Империя охотится за новым Всадником, и я поняла, что драконье яйцо, хранившееся у варденов, наконец проклюнулось. Я заперла свою лавку да и отправилась в путь. Хотелось узнать об этом побольше.

— Значит, ты знала о яйце?!

— Еще бы! А ты как думал? Я ведь живу на этом свете гораздо дольше, чем тебе даже в голову могло бы прийти. И стараюсь все примечать. — Анжела помолчала, сосредоточенно плетя циновку, потом снова заговорила: — В общем, я поняла, что мне надо поскорее попасть к варденам. Я здесь уже целый месяц, хотя, если честно, мне это место не очень нравится — воздух тут слишком затхлый, по-моему. И все они тут, в Фартхен Дуре, чересчур серьезные и благородные! Впрочем, все они так или иначе кончат трагически. — Она тяжело вздохнула, но глаза ее смотрели весело и насмешливо. — А гномы и вовсе сущие дурачки, суеверные простофили, готовые всю жизнь рубить свои тоннели в толще горы. Единственная радость тут — грибы, их в Фартхен Дуре великое множество.

— Тогда зачем же ты тут торчишь? — не смог сдержать улыбки Эрагон.

— Да затем, что хочу быть в центре событий! — гордо ответила Анжела, склонив голову набок. — И потом, если бы я осталась в Тирме, Солембум бросил бы меня и ушел один. А я привыкла к его обществу, и оно мне нравится. А теперь расскажи-ка сам, какие приключения выпали на твою долю с тех пор, как мы с тобой расстались?

И в течение по крайней мере часа Эрагон рассказывал ей о том, что случилось с ними в последние два с половиной месяца. Анжела тихо слушала и, лишь когда он упомянул имя Муртага, вскричала:

— Муртаг?!

Эрагон утвердительно кивнул.

— Он рассказал мне о своем происхождении. Но сперва дай мне закончить, а уж потом будешь делать какие-то выводы.

Когда же он закончил свой рассказ, Анжела откинулась на спинку кресла и погрузилась в раздумья, позабыв даже про свою циновку. Солембум неслышно вылез из угла, где все это время прятался, и свернулся клубком у нее на коленях, высокомерно поглядывая на Эра-гона.

— Нет, это просто восхитительно! — воскликнула наконец Анжела, поглаживая кота. — Гальбаторикс объединяется с ургалами, затем на сцену выходит Муртаг… Насчет Муртага мне, конечно, следовало тебя заранее предостеречь… Впрочем, теперь ты уже наверняка знаешь, как он опасен, так что…

— Муртаг все это время был мне верным и надежным другом и помощником! — решительно прервал ее Эрагон.

— И все же будь осторожен. — Анжела помолчала, потом с отвращением произнесла: — Что же до этого шей-да, Дурзы, то, по-моему, сейчас это самая большая угроза для варденов. Не считая самого Гальбаторикса, разумеется. Ненавижу этих шейдов! Отвратительные колдуны! Хуже них, может быть, только некроманты да черные маги! Я бы с удовольствием даже с помощью собственной шпильки для волос выковыряла у этого Дурзы сердце и скормила его свиньям!

Эрагон был потрясен этим внезапным взрывом ненависти.

— Ничего не понимаю! — пробормотал он. — Бром говорил мне, что шейды — обыкновенные колдуны, только они используют для достижения своих целей духов, но разве это так уж страшно?