Эрагон

А Сапфира вся светилась чистой искренней радостью, поднимаясь все выше и выше. Ей доставлял наслаждение этот свободный полет, эта возможность пересекать любые пределы. Лишь когда они были уже очень высоко над землей, она наконец оглянулась на Эрагона, и он увидел себя ее глазами: жалкий человечек, с отсутствующим взглядом сидящий на спине у дракона. Эрагон чувствовал, как напрягается тело драконихи, сопротивляясь порывам встречного ветра и используя восходящие воздушные потоки, и каждую мышцу этого могучего тела он ощущал, как свою собственную. Он чувствовал, как извивается ее хвост, выравнивая курс подобно гигантскому рулю, и даже немного удивился тому, как сильно, оказывается, она зависит от собственного хвоста.

Их мысленная связь становилась все крепче, и они уже почти перестали различать, где дракон, а где Всадник. А потом они сложили свои могучие крылья и стрелой понеслись вниз с высоты, и Эрагон не чувствовал ни малейшего страха, он был полон того же восхищения от полета, какое испытывала и Сапфира. Воздух так и свистел у них в ушах. Их общий хвост извивался в воздухе, выравнивая стремительный спуск, их объединенные души ликовали.

Даже во время этого почти отвесного падения Эра-гону ни на секунду не пришло в голову, что они могут расплющиться в лепешку, ударившись о землю. В точно выбранный момент они с легким хлопком раскрыли могучие крылья и, объединив свои силы, легко вышли из штопора и вновь устремились к небесам, описав в воздухе великолепную петлю.

Когда полет Сапфиры окончательно выровнялся, мысли их понемногу разделились и потекли в двух параллельных руслах, они снова превратились в два самостоятельных независимых существа. Еще несколько мгновений, и Эрагон почувствовал, что тело вновь его слушается и существует отдельно от мускулистого тела драконихи. Глаза его застлала пелена, и он уже совершенно отчетливо понял, что сидит на Сапфире верхом, а внизу пролетает земля. У него даже дыхание перехватило, он без сил обмяк в седле, сердце стучало молотом, лишь через несколько минут сердцебиение несколько утихло, и он наконец смог нормально дышать. Придя в себя, он мысленно воскликнул:

«Это было просто невероятно! Замечательно! И как только ты заставляешь себя приземляться? Ведь полет доставляет тебе такое наслаждение!»

«Еда мне тоже наслаждение доставляет, — пошутила Сапфира, словно едва сдерживая смех. — Но я рада, что тебе понравилось летать».

«Да, очень! У меня просто нет слов! Мне так жаль, что я мало летал с тобой. Я ведь не знал, как это прекрасно. А скажи, ты всегда видишь в мире так много синего?»

«Так уж я устроена. Ну что, теперь мы чаще будем летать вместе?»

«Да! При каждой удобной возможности!»

«Это хорошо». Она явно была довольна.

За время полета они успели поговорить еще о многом, они давно уже так долго не беседовали друг с другом. Сапфира показала Эрагону, как она использует холмы, деревья и облака в качестве укрытия, она умела спрятаться даже в пробегающей по земле тени облака. Сверху они высматривали следы раззаков и сообщали о них Брому, который, надо сказать, весьма энергично следовал за ними и старался не отставать. К тропе они старались близко не подлетать, опасаясь, что Сапфиру могут заметить.

Около полудня Эрагон вдруг ощутил громкое противное жужжание в ушах, голову тоже как-то странно сдавило. Он даже головой потряс, пытаясь избавиться от этого ощущения, однако давление внутри черепной коробки только возросло. Молнией мелькнула мысль: а ведь не зря Бром рассказывал, что некоторые умеют читать чужие мысли! Эрагон тут же постарался последовать совету своего учителя: полностью очистил от мыслей голову и сосредоточился на созерцании драконьей чешуи, заставляя себя больше ни на что не обращать внимания. На какое-то время неприятное ощущение в голове ослабело, затем возникло вновь и стало даже сильнее. Неожиданно резкий порыв ветра ударил Сапфиру в грудь, она покачнулась, и это отвлекло Эра-гона от созерцания ее синей чешуи. Мысленный барьер тут же рухнул, и прежде чем Эрагон успел установить его снова, та неведомая сила сумела-таки прорваться в его мозг. Но отчего-то ощущения насильственного вторжения не возникало, в ушах упорно звучал один и тот же вопрос: «Ну что же ты делаешь, а?» Потом он разобрал еще кое-что: «Быстро спускайся сюда! Я тут нашел кое-что очень важное!»

«Бром, это ты?» — нерешительно промыслил в ответ Эрагон.

«Ну а кто же? — с явным раздражением откликнулся старик. — Заставь-ка свою ящерицу-переростка наконец приземлиться!» И он послал Эрагону мысленную картинку той местности, что его окружала. Эрагон быстро сообщил Сапфире, куда нужно лететь, и она свернула к реке, петлявшей внизу, а он на всякий случай приготовил лук и несколько стрел.

Наконец они увидели Брома. Старик стоял на поляне и махал им руками. Сапфира приземлилась, Эрагон кубарем скатился у нее со спины и приготовился встретить опасность лицом к лицу. Но Бром явно был один, если не считать лошадей, привязанных к дереву на опушке.

— Что случилось? — крикнул Эрагон.