Эрагон. Возвращение

Роран вырвал руку, резко повернулся, но потом, словно передумав, вдруг сел на землю. «А ведь если я не объявлюсь, – думал он, – раззаки обвинят первого попавшегося. А что, если попробовать увести их от Карвахолла?» Роран, правда, не считал себя достаточно умелым следопытом и не настолько хорошо знал эти леса, чтобы запросто уйти от трех десятков солдат. Вот Эрагон, наверное, смог бы… Однако, если ситуация не переменится, это будет единственной возможностью вывести деревню из-под удара.

Он посмотрел на Балдора.

– Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал, но все-таки пока подожду. Если же раззаки станут проявлять нетерпение и начнут кому-то угрожать, тогда… Ну, тогда я придумаю что-нибудь еще.

– Да куда ни кинь, все плохо складывается, – сокрушенно покачал головой Балдор.

– Ничего, я сдаваться не намерен!

Балдор вскоре ушел, и Роран остался наедине со своими мыслями, продолжая топтать все ту же тропу, словно втаптывая в нее тревогу и горестные мысли. Когда спустились холодные сырые сумерки, он снял башмаки – опасаясь, как бы совсем не развалились, – и продолжал ходить по тропе босиком.

Когда взошла почти уже полная луна и под ее сиянием ночная тьма несколько расступилась, Роран заметил в Карвахолле какое-то волнение. По деревне метался свет фонарей, выныривая то из-за одного, то из-за другого дома. Наконец желтые пятна света собрались на центральной площади Карвахолла, точно стайка светлячков, а потом в некотором беспорядке двинулись к околице деревни и остановились, наткнувшись на ровный ряд зажженных факелов.

Целых два часа Роран наблюдал за этим противостоянием – фонари беспомощно мигали и метались перед строем солдат, неподвижно стоявших с факелами в руках. Потом те и другие разошлись в разные стороны – по своим домам и палаткам.

Больше внизу ничего интересного не происходило; деревня и военный лагерь погрузились во тьму. И Роран тоже решил лечь спать.

Весь следующий день в Карвахолле царило необычайное оживление. Роран с удивлением наблюдал за тем, как между домами снуют люди. К удаленным фермам направилось несколько верховых, а в полдень он заметил, как двое деревенских вошли в лагерь, исчезли в палатке раззаков и пробыли там не менее часа.

Происходящее настолько захватило его, что он весь день почти не сходил с места.

К вечеру он решил все же поесть, очень надеясь, что Балдор сможет снова прийти к нему. И тот действительно появился.

– Есть хочешь? – спросил его Роран, указывая на миску с едой.

Балдор покачал головой и устало плюхнулся на землю. Под глазами у него пролегли темные круги, лицо казалось особенно бледным и совершенно измученным; видимо, он всю ночь не спал.

– Квимби умер, – сказал наконец Балдор.

Роран с грохотом выронил из рук миску и выругался. Стирая со штанины холодное рагу, он спросил:

– Как это произошло?

– Вчера вечером двое солдат начали приставать к Таре. (Тара была женой Морна.) Она, собственно, и не особенно возражала, но эти придурки взяли и подрались из-за того, кого она должна обслужить первым. А Квимби – он тоже был там, проверял бочонок, который, по словам Морна, стал протекать, – попытался их разнять. (Роран кивнул. Квимби вечно во все вмешивался и старался всех заставить «вести себя пристойно».) Ну, и кончилось тем, что один из солдат кинул в него кувшином и попал прямо в висок. Ну, и убил на месте.

Роран тупо смотрел в землю, пытаясь взять себя в руки; отчего-то ему стало трудно дышать, словно Балдор изо всех сил ударил его под дых. Нет, этого просто быть не может! Квимби умер? Квимби, любивший в свободное от фермерства время варить пиво, был такой же неотъемлемой частью Карвахолла, как и окрестные горы; казалось, без него деревня попросту опустела бы.

– И что же будет тем, кто его убил? – спросил Роран.

Балдор только рукой махнул.

– Да ничего им не будет! Раззаки каким-то образом почти сразу сумели выкрасть тело Квимби из таверны и утащить к себе. Мы только к ночи это обнаружили и попытались вернуть тело, да только они с нами даже разговаривать не пожелали.

– Я видел.

Балдор сильно потер руками лицо и устало прибавил:

– Отец и Лоринг сегодня встречались с раззаками; им удалось убедить их отдать тело. Но тем солдатам все равно ничего не грозит. – Он помолчал. – Я уже уходил, когда из лагеря притащили мешок с телом Квимби. И знаешь, что было в мешке? Одни кости!

– Кости?

– Да! И дочиста обглоданные! Даже следы зубов разглядеть можно. А некоторые разгрызены – видно, кто-то костный мозг высасывал…

Отвращение и ужас перед судьбой несчастного Квимби охватили душу Рорана. Всем ведь известно, что не знать человеку после смерти покоя, пока тело его не погребено должным образом. Это был священный закон, и до сих пор никто не осмеливался так попирать его.

– Но кто, какой зверь обглодал кости несчастного Квимби? – спросил он, уже догадываясь, каков будет ответ.

– Не знаю, но солдаты, когда увидели, тоже в ужас пришли. Должно быть, это сами раззаки.

– Но почему? Зачем?