Эратийские хроники. Темный гном (СИ)

Вскоре туннель уперся в тупик: плоскую стену, перегородившую проход. Гном подошел поближе, посветил себе. Кладка в этом месте отличалась от обычной. Камни мелкие, битые кирпичи, кое-как скрепленные замазкой. «Люди», - с презрением подумал Шмиттельварденгроу и взвесил в руках кирку. Здесь даже молотком не надо проверять — все и так ясно. Он размахнулся и ударил.

В первой же попытке острие инструмента раздробила раствор и глубоко вошло между камнями. Рывок вверх и вниз, поворот — отверстие расширилось, на пол попадали с хлюпающим звуком выбитые камни. Из дыры потянуло застоявшимся воздухом.

Несколькими ударами проход удалось расчистить так, что в него можно протиснуться.

Внутри оказались медные трубы, концы которых, основательно заросшие зеленью окислов, торчали сбоку из стены, окованный сундук на полу и еще один тупик. Теперь это был покатый блок валуна, цельный и недвижимый.

- Что бы тебя! - не выдержал цверг и лицо его вытянулось от удивления. - Мать твою за задницу! Да чтоб меня дхары забрали...

Во имя Света и Тьмы.5-8

5.

- Я же говорил — сокровища! - гордо возвестил Героним, подбоченясь. Глаза его алчно косились на сундук.

Шмиттельварденгроу промолчал, угрюмо сверля взглядом содержимое сундука. Под крышкой оказались монеты, золотые и серебряные. Были и эратийские номиналы, и джаффские обрезные. Дератонские шиллинги, перламские трубочные с грубой чеканкой, «листы» с Сельдяных островов, а то и вовсе неузнаваемые. Цверг смотрел на них, а пальцы, тем временем, оглаживали золотые дварфские дхармы, распиханные по карманам, — он так и не мог устоять перед собственной натурой, хотя с трудом представлял, куда деть. Может быть, когда (или если) вернется в родную пещеру, они послужат началом новой коллекции.

Все собрались вокруг сундука и смотрели на него. Кто задумчиво, кто с вожделением. Только глаза Хораса оставались совершенно бесстрастны. Он поднял взор и посмотрел на гнома. Тот поразился тому, насколько изменились глаза старого паладина: они походили на латунные кругляши, тусклые и невыразительные. Внутри шевельнулось беспокойство.

- Входа нет?

Шмиттельварденгроу покачал головой.

- Тупик.

- Значит, мы ошиблись, - заключил командор и отвернулся.

Плечи его поникли, походка стало вялой и неторопливой.

- Это была обманка, - громко сказал ему вслед цверг.

Все разом посмотрели на него.

- Чего?

- Сундук монет?

- Именно, - гном кивнул, - на то и рассчитано. Нам бросили его, как кость для собаки. Все это место — сплошные декорации.

Умное слово само скользнуло в уста — общение с Джаладом сказывалось.

- Что ты имеешь в виду? - Хорас вновь повернулся к нему. В его глазах появился призрак интереса.

- Те, кто строил все это, рассчитывали на то, что будущие поколения, возможно, найдут сокровища и успокоятся, занявшись дележом. И ничего больше искать не будут.

- Тогда...

- Да, - гном посуровел. В его голосе прорезались интонации уверенности. - Где-то здесь есть вход в подземелья. Зачем городить еще подобное?

- Тогда где он?

- Там, - цверг помедлил — голова начала лихорадочно работать, а после спуска это было даже приятно, - где искать будут менее всего. На виду у всех, там, где на него не обратят внимания. Или обратят, но в совершенно в ином смысле.

Он поднял взор. Там, на стене, над узкой террасой улеглись тени в узорах огромной каменной розы — причудливого барельефа, выполненного с удивительным мастерством. Вдвойне невероятным, если учитывать, где она находилась.

Шмиттельварденгроу остановился, на его лице застыло крайне задумчивое выражение. Он запустил пятерню в бороду, яростно поскреб и ловким движением извлек какое-то насекомое. Посмотрел на него, словно ожидал получить от малявки ответ. Видимо, та молчала, потому что в следующую секунду он с хрустом раздавил букашку. Вытер руку об брючину.

- На самом видно месте... - пробормотал он задумчиво.

Ответ был совсем рядом — достаточно руку протянуть, только вот в каком направлении? Роза здесь была явно не зря. Он хмыкнул и обошел главную башню.

Невысокая, в два этажа она было столь же неуклюжа, как и все в этой крепости. Даже арку главного входа умудрились заложить кирпичом. Но справа, за поворотом стена треснула и разошлась, образовав узкий, но не чересчур вход. Цверг сквозь него пробрался внутрь. Пришлось, правда, выдохнуть и втянуть живот.

Крыша давным-давно рухнула, оставив после себя почерневшие стропила и горы трухи на земле. Плиты пола разъехались, и между ними густо проросла трава, жесткая, словно мочалка. По стенами вились узоры черной плесени. Ни мебели, ни внутренних перекрытий не сохранилось. Шмиттельварденгроу оглянулся и особым тщанием осмотрел арку. Все те же кирпичи. Или...

Идея мелькнула и захватила его целиком. Он выскочил из башни — остальные смотрели на него со странной смесью недоумения и сдержанного любопытства, как на деятельного, но безобидного сумасшедшего.

Но Шмиттельварденгроу было уже все равно. Загадка захватила его с головой, чувство приближающегося ответа будоражило. Он вновь вернулся к главному входу, коснулся руками кирпичей... И расхохотался.