Эрбат. Пленники судьбы

Подобное неприятно кольнуло Кристелин - в ее семье было принято, что все вопросы, касающиеся семьи, отец с матерью решали вместе, и Кристелин была уверена, что и у них с графом будет такая же гармония в отношениях. И потом - она оказалась здесь, в этой чужой стране, и ей очень не хочется оставаться одной, в полной неизвестности…

Однако стоило Кристелин только заикнуться об этом, как граф, снисходительно улыбаясь, пояснил ей, что советы женщины ему не нужны - у него самого есть голова на плечах. К тому же Кристелин уже ждет ребенка, и еще не окрепла после тяжелого пути. Так что пусть она, как и положено верной и преданной жене, ожидает его дома, а он тем временем разрешит все проблемы. Единственное, о чем он просит девушку - чтоб она написала отцу хотя бы небольшое письмо, а уж он, граф, сделает все, чтоб оно дошло до герцога Белунг…

Потянулись тоскливые недели, складывающиеся в месяцы. Постепенно Кристелин стала понимать, что это такое - находиться одной в чужой стране, среди незнакомых людей… Не с кем было перемолвиться даже словом. Немногочисленные слуги в замке были почтительны, но не более того. Более того: в их отношении к девушке чувствовалась некая снисходительность, которую можно было охарактеризовать так - мол, по приказу хозяина ты, привезенная невесть откуда особа, здесь какое-то время командуешь, и мы вынуждены слушаться, но, тем не менее, ты здесь не хозяйка. Другая имеется, своя, законная супруга графа. Вот так-то. А ей, настоящей жене хозяина, когда она приедет сюда, многое из твоих указаний может и не понравиться…

Что еще неприятно царапнуло душу Кристелин в замке графа - так это рабы. Нет, в Валниене тоже были невольники, у ее отца их тоже было немало. Только вот по законам ее страны у всех когда-то купленных рабов внуки уже рождались свободными людьми. К рабам в Валниене относились как к работникам, о благополучии которых надо заботиться по мере сил и возможностей не меньше, чем о благополучии свободных людей. Многие из рабов постепенно обзаводились собственным хозяйством, да и внешне они не особо отличались от свободных людей. А тут… Один большой общий барак, куда с наступление ночи загоняли всех рабов. Там они жили, спали, рожали детей… Вечно недовольные, озлобленные люди с наголо обритыми головами.

Кристелин была искренне удивлена, когда узнала, что в Таристане с бритыми головами ходят лишь рабы. Те же из свободных людей, кого Небеса не наградили волосами, носят парики. Бритые головы в здешних местах были как бы отличительной чертой того, что этот человек - невольник, чья-то собственность. Хорошая примета, если раб вздумает бежать. С наголо бритой головой скрыться сложно, а парики стоили дорого. Вот и подле замка постоянно были видны безволосые головы рабов-мужчин и их детей. Женщинам-рабыням, правда, дозволялось при стрижке оставлять на своих головах волосы не длинней ногтя.

Необычная природа, чужая страна, незнакомые люди… И вечная жара. Ей, выросшей в прохладном климате Валниена, было тяжело в непривычно теплом и душном воздухе Юга. Безжалостные лучи горячего южного солнца до пузырей обжигали слишком светлую кожу северянки, и девушка вынуждена была целыми днями седеть в комнате, выходя на воздух лишь по вечерам. В своем родном доме Кристелин скоротала бы время в библиотеке, но здесь… Несколько полок со старыми книгами, гордо называемые библиотекой, не шли ни в какое сравнение с той огромной комнатой, до потолка заставленной стеллажами с книгами и свитками, какой была библиотека в доме герцога Белунг. Да и книги, находящиеся на этих нескольких полках, были в основном учебниками для детей и сборниками старых карт. Судя по всему, за последние тридцать лет здесь не появилось ни одной новой книги. По всей видимости, никто из графов Д'Диаманте не относился к числу любителей чтения.

Однажды, чтоб хоть как-то заполнить медленно тянувшееся время, Кристелин решила описать на бумаге весь долгий путь, который они с графом прошли от замка ее отца до дома графа. Это были такие светлые воспоминания, которые ей хотелось оставить надолго, особенно пока они еще свежи в памяти. Будет что потом рассказать детям… Но во всем замке отыскался лишь один чистый лист пергамента, а на нем при всем желании много не напишешь.