Эрбат. Пленники судьбы

Снова посмотрела на Кисса, который только что едва не вжался в стену. Будь его воля, он, кажется, был готов даже провалиться сквозь землю, и я его понимаю: все же именно из-за нанесенного Киссом удара его отец потерял способность самостоятельно ходить. Это не просто горько и стыдно — тут еще и непередаваемо тяжело на душе. Все же тех, кто поднимает руку а своих родителей, справедливо обвиняют в жестокости и бессердечии.

Вновь и вновь я смотрела на графа, оказавшегося едва ли не в центре внимания всех присутствующих в зале. Благородный красавец, стоически переносящий свалившееся на него страдание — именно такое впечатление производил граф Д'Диаманте на окружающих. При взгляде на него не хотелось думать о грязных слухах, всюду сопровождающих имя этого человека. Скорее, в сердце появлялась печаль и жалость к этому немыслимому красавцу, мужественно выносящему тяготы жизни…

Кто знает, а вдруг ему можно помочь? Что ж, надо попробовать сделать все, что в моих силах. Ведь если граф вновь сумеет самостоятельно ходить, то и Киссу станет полегче на душе.

Быстро просмотрела организм графа… Ничего не понимаю! Попробуем снова! Так, камень в почке, начинающийся радикулит, несколько сломанных с молодости костей, одна из них плохо срослась, сейчас должна побаливать при изменении погоды… Больше ничего не нахожу… Здоровый, крепкий организм, особенно если учесть возраст папаши Кисса. Я что, утратила способность видеть заболевания? Плохо, если действительно так… Попробуем еще раз! Все то же самое… Неужели разучилась лечить? Этого еще не хватало! А если… если предположить, что все куда проще?..

Просмотрела графа еще раз. Не надо себя обманывать — ответ на этот вопрос напрашивался сразу же, сам собой, а мне все не верилось. Койен, я права? Все так и есть? Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать. Ну, граф, ты и жук! Теперь и я полностью согласна с общим мнением насчет писаного красавца из Таристана — это еще то дерьмо!

— Кисс… — повернулась я к бледному парню, неотрывно смотревшему на отца, который неподвижно сидел в кресле на колесиках.

— Что такое? — чуть устало спросил меня Кисс, не оборачиваясь. Судя по всему, вид человека, сидящего в инвалидном кресле, едва ли не подкосил его. Кажется, если бы Кисс мог, то сейчас же побежал бы к графу, изображающему из себя терпимость и всепрощение, и упал бы перед ним на колени, вымаливая прощение.

— Кисс, — повторила я, не зная, как сказать. — Кисс, это все неправда!..

— Ты о чем? Что именно ты называешь неправдой? — повернулся ко мне парень, думая о своем. — Не понимаю…

— Это… — кивнула я в сторону прекрасного страдальца. — Это все ложь, причем ложь от начала и до конца.

Кисс перевел взгляд на отца, потом снова на меня, вновь уставился на прекрасного графа, и тут до него стало доходить, что я хотела сказать. Мы с ним чуть ли не минуту смотрели друг на друга, пока парень растерянно не произнес:

— Нет… Не может быть…

— Еще как может! Твой папаша способен на многое.

— Но…но… — Кисс выглядел не просто удивленным, а потрясенным. — Но как же так…

— Ребята, в чем дело? — Вен, как обычно, был наблюдателен.

— Вен, дело в том, что граф и тут всех обвел вокруг пальца — сказала я. — С ногами у него полный порядок, не сомневайся. Бегать может… И со здоровьем у этого красавца проблем нет. Ни малейших. Все в норме. При желании он в состоянии даже скакать, словно молодой козлик. Вернее, этот старый козел может передвигаться на своих двоих не хуже любого из нас, совсем как вы или я…

— Уж не хочешь ли ты сказать… — Вен был искренне удивлен. — Это что — все ложь? Ну там кресло с колесиками, ноги, которые не ходят…

— Говорю, как есть: у графа Д'Диаманте с ногами полный порядок. Он может не только холить, но и бегать. Только вот мне непонятно, для чего он изображает из себя почти полного инвалида?

— Кузен — вздохнул Вен, обращаясь к Киссу. — Кузен, ты меня, конечно, извини, но я тебе скажу честно: лишний раз убеждаюсь — на твоем папаше пробы поставить негде…

— Погоди, погоди… — Кисс все еще не мог придти в себя от услышанного. — Тогда для чего это многолетнее представление?

— Тут много чего… — вздохнула я. — Прежде всего это связано с деньгами. Вен, Правитель Славии платит графу за будто бы полученное увечье?

— Еще как платит! — помотал головой Вен. — Говорят, Правитель считает чуть ли не делом чести поддерживать аристократа, пострадавшего от руки человека, служившего у него. Именно оттого каждый месяц посланники из-за Перехода доставляют в замок графа немалые суммы, и это не считая постоянных подарков и извинений Правителя Славии… И все же я не понял: граф… Он что — поправился?