Эреб

— Сам догадайся, — Эмили, похоже, подтрунивала над ним. — Я ведь тоже хочу здесь сама обо всем догадаться. Завтра увидимся, ладно? Отсюда я буду проходить игру одна.

Но ведь только сейчас становится по-настоящему интересно! Разочарование, словно тяжелый свинцовый груз, опускалось куда-то вглубь Ника.

— Слушай, ты недооцениваешь Эреб. Тебе гораздо быстрее удастся продвинуться вперед, если я тебе помогу, да и ран получишь гораздо меньше. Просто поверь мне!

Эмили выдернула наушники из айпода и воткнула их в ноутбук.

— Таков ведь был один из твоих советов, верно? Если я надену наушники, то больше не услышу, что ты говоришь.

— Но…

— Все в порядке, Ник. Ты же сам видел, каким недоверчивым стал только что гном. Я справлюсь, поверь. Просто сейчас буду придерживаться правил, как все остальные, буду играть одна.

Ник чувствовал себя так, словно в него в упор выстрелили из пистолета.

— Если ты сейчас задумаешь пособирать ягоды, будь осторожна, — наконец выдавил он. Эта последняя секретная подсказка уж точно не могла навредить. — И если вдруг поймешь, что тебе нужна помощь, — я с радостью приду. Честное слово.

— Буду иметь в виду, — улыбнувшись, сказала Эмили. — Спасибо, Ник.

Дома он запросил Википедию и выяснил, что Гемера была дочерью Эреба и одновременно полной противоположностью своего отца. Гемера — богиня дня, утра, света.

Некоторые говорят, что победителем нужно родиться. Чем дольше я думаю об этом, тем скорее склонен согласиться. Давно уже я справился с разочарованием, которое испытал, поняв, что не родился избранным, и все же не чувствую себя готовым к поражениям. Даже если в конце концов меня ждет триумфальная победа, я об этом уже не узнаю. Все продумано заранее. Мое присутствие в финале не требуется, роли сыграют другие актеры. Изо всех сил они будут добиваться поставленной мной цели.

Скоро так и произойдет. Значит, моя часть дела выполнена, и я могу спокойно уйти. В конце останутся только победители и проигравшие. Кто будет победителем — не имеет особой важности. Решающее значение имеют проигравшие, и я молюсь, чтобы проиграли те, кто заслужил поражение.

24

Когда на следующий день зазвонил будильник, Ник тотчас подумал о богине утра. Гемера. Он с нетерпением ждал отчета Эмили: что ей довелось пережить, как все прошло, получила ли она уже какое-то задание. Он рвался помочь девушке, и скоро ему наверняка снова доведется увидеть Эреб. Сейчас, когда он уже не является участником игры, может, ему будет проще понять ее подоплеку. Схему. Суть.

Весело посвистывая, Ник принял душ и, затянув какую-то песенку, оделся. День обещал быть хорошим.

Обычно Эмили приходила к школе раньше него и стояла с подружками — или с Эриком — во дворе, но сегодня ее нигде не удавалось отыскать. А вот Эрика он увидел, тот трепался о чем-то с девчонками из одиннадцатого. Выглядел он теперь куда более естественно и свободно, чем несколько дней назад — похоже, все-таки оправился от удара, который нанесла ему Аиша. Но рискнет ли он еще раз бросить вызов Эребу? Ник сильно в этом сомневался. Эрик, по-видимому, здорово радовался, что больше ему не придется быть в центре внимания.

Потом наконец появилась Эмили. Она шла быстро, словно очень торопилась. Эрик махнул ей, приглашая подойти, но она лишь быстро кивнула в ответ и поспешила дальше. Возле школьных ворот ее перехватил Ник.

— Привет, Эмили!

— Привет.

Было ясно, что здесь, на виду у остальных, она не может поговорить с ним об Эребе, но хотя бы подмигнуть, заговорщически улыбнуться… что-то ведь можно было сделать? Ник тщетно пытался отыскать в ее лице хоть какой-нибудь знак: оно было непроницаемо, словно белая стена.

— Четвертый урок? Библиотека? — встревоженно прошептал Ник.

Эмили пожала плечами:

— Посмотрим.

Не говоря больше ни слова, девушка отошла от него.

Впереди маячили Рашид с Алексом, и Эмили направилась в их сторону. Ну что ей от них может было нужно? Ник окончательно перестал что-либо понимать. Не веря своим глазам, он смотрел, как Эмили внимала каждому слову Алекса, когда тот, скорчив на лице таинственную мину и размахивая руками, принялся о чем-то рассказывать. Что, спрашивается? Не мог же он себе во вред выкладывать подробности игры.