Эректус бродит между нами. Покорение белой расы

Подобно зубам, репродуктивные признаки также мало подвержены изменениям. У самок шимпанзе гениталии набухают во время овуляции (рис. 23–14), сигнализируя самцам, что самка готова к спариванию; у человека и орангутанов этого не происходит. Соски у человека отстоят друг от друга больше, чем у африканских человекообразных обезьян и даже больше, чем у орангутанов (Schwartz, 2005, с. 154). Шимпанзе, включая бонобо, копулируют открыто в течение нескольких секунд в заднем положении (Kaplan, 2000). Орангутаны спариваются неторопливо с «большим числом касаний пальцами и губами» (Randall, 2005), обычно в укромном месте и наиболее часто в положении лицом к лицу. Подобно человеку, самки орангутанов спариваются во время беременности и в любое другое время в течение менструального цикла; самки шимпанзе копулируют только во время течки (Randall, 2005). В сравнении с шимпанзе, менструальный цикл у человека и орангутанов короче, но длительность беременности больше (Таблица 23–1; по Schwartz, 2005, с. 154, 244). 

Таблица 23–1 

Самкам орангутанов принадлежит более значительная роль в выборе полового партнера, чем самкам шимпанзе. Самцы и самки орангутанов образуют пары и спариваются с тем же партнером, хотя и ведут раздельный образ жизни между спариваниями, при том, что интервал между спариваниями может достигать до семи лет. Орангутаны живут дольше других крупных человекообразных обезьян (40–50 лет в дикой природе и 50–60 лет в неволе) и у них наибольшая привязанность самки к детенышу. Возраст отнятия от груди составляет 6,0 года у орангутанов, 4,8 года у шимпанзе и всего 2,8 года у современного человека Hawkes, K., 1998). («…у орангутанов наиболее поздний возраст первых родов и самое медленное созревание среди всех крупных человекообразных обезьян помимо человека» (Robson, 2008).

У шимпанзе хорошо развиты надбровные дуги, но у орангутана они незначительны (Howells, 1948, с. 66). У самцов суматрийского орангутана, как и у мужчин, имеются борода и усы, у шимпанзе их нет (Moya-Sola, 1999). У орангутанов, как и у человека, длинные волосы на голове (рис. 10–12), у некоторых людей имеются залысины на лбу, подобные имеющимся у орангутанов (рис. 10–11), шимпанзе их не имеют (Schultz, 1936). После людей орангутаны обладают наибольшей функциональной асимметрией мозга, связанной с приобретением языка и доминированием одной из рук (орангутаны преимущественно праворукие, шимпанзе одинаково успешно используют обе руки; Bresard, 1983; Schwartz, 2005, с. 132, 156–157; см. также Hopkins, 2003). И посмотрите, только люди и орангутаны улыбаются с закрытым ртом (рис. 23–15; Kaplan, 2000). Подпись под рисунком гласит: «С рождением потомства Джессика изменилась. Ее прежняя депрессия рассеялась, и теперь большую часть времени она улыбается».  

Рисунок 23-15

У орангутанов имеется определенная культура (van Schaik, 2003), они пользуются человеческими игрушками, копируют поведение человека и обладают механической способностью предчувствовать действия людей. Они являются Гудини [273 - Знаменитый американский фокусник и иллюзионист, прославившийся сложными трюками с побегами из запертых помещений и освобождениями из цепей, наручников и т. п. (Примеч. пер.).] мира приматов, способными покидать клетки, открывая их запоры (Russon, 2004). В отличие от шимпанзе орангутаны строят убежища с крышами, а иногда даже со стенами.

Дополнительное доказательство связи человек – орагнгутан пришло из области изучения ретровирусов. Ретровирусы, такие как вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), содержат не ДНК, а РНК и фермент обратную транскриптазу. Когда вирус инфицирует клетку хозяина, обратная транскриптаза синтезирует на матрице вирусной РНК нить ДНК и затем на матрице синтезированной нити ДНК достраивает вторую, комплементарную ей нить ДНК, внедряющуюся в ядерную ДНК клеток хозяина. Далее эта ДНК служит матрицей для синтеза вирусной РНК. Если происходящая от вируса ДНК встраивается в нерепродуктивную (соматическую) клетку, она погибает вместе с хозяином. Но если она встраивается в ДНК яйцеклетки или сперматозоида (зародышевые клетки), она может стать неотъемлемой частью всего потомства, «эндогенным» ретровирусом. Более чем на 8 % наш геном состоит из разрушенных и неактивных ретровирусов.