Ересь Хоруса: Омнибус. Том I

Он коснулся пальцем замка двери и отправил психический сигнал. В кристаллическом замке зажужжала энергия, и мгновение спустя послышался тяжелый стук упавшего язычка. Куртури толкнул дверь, и та легко открылась, позволив ему войти в санктум.

Стены покрывали строки резких рун. Они мягко светились энергией, пульсировавшей в такт с фоновым ритмом поля Геллера, что окутывало дрейфующую в варпе боевую баржу. Куртури показалось, будто он вышел из комнаты, наполненной болтающей толпой, в уединение и тишину.

Двое других членов избранного братства уже ждали его. Они сидели на скамейках в центре зала, лицом друг к другу и склонив головы. Фара Тек был старым ветераном мятежа, несмотря на физиологию космического десантника его лицо испещряли морщины. Они были давними знакомыми, разделив опыт экспериментов, которые киаварцы ставили над теми, кто проявлял необычные способности. Оба они обитали на Красном уровне тюрьмы, прежде чем Коракс спас их во время восстания.

Второй также был выходцем с Освобождения. Его звали Сит Арриакс, и Библиариус обнаружил его незадолго до предательства Хоруса. Хотя ему было менее тридцати терранских лет, Сит выглядел вдвое старше своего возраста, в его глазах читалась неизбывная грусть от вынужденного опыта и давшихся дорогой ценой познаний.

Ни один не поднял глаза, пока Куртури шел к ним, однако он ощутил прикосновение их сознаний к своему разуму.

— Я не думал тебя увидеть, Фара, — вслух сказал он. В этом месте говорить лучше было прямо, поскольку стены-обереги сдерживали психическую энергию как изнутри, так и извне, и зал играл роль эхокамеры во время телепатической связи. — Когда ты прибыл с «Космоза»?

— Час назад, Бальсар, мой дорогой друг, — Фара не пошевелился, но мыслей Куртури на кратчайший миг коснулась приятная психическая энергия. — Мне нужно кое-чем поделиться с тобой.

— Ты говорил с примархом? — спросил Сит.

— Я совещался с ним три часа, да, — Куртури присел возле Сита. Младший библиарий наконец посмотрел на него. Бальсар вздохнул. — Он не отправится на Бета-Гармон. Он тверд в решении.

— Но знаки… Сигналы оглушительны! — в глазах Сита появилась мольба — выражение, которого Куртури раньше никогда не видел у космических десантников. — Если бы он только услышал… Они со мной постоянно. Ты говорил ему? Рассказывал о тех кричащих голосах, о бесконечной войне?

— Я рассказал ему все, — резко ответил Куртури. — Как и обещал. Он не пойдет на Бета-Гармон.

— Возможно, он и прав, — тихо произнес Фара. Он повернулся к главному библиарию и протянул руку, чтобы Бальсар взял ее. — Я получил это за пару минут до того, как покинул «Космоз». Подумал, лучше передать тебе лично.

— Что это? — спросил Куртури, его пальцы замерли в паре сантиметров от руки Фары. — Передача? Перехват?

— Не уверен. Полагаю, кто-то хотел, чтобы я это получил.

Куртури опустил руку на ладонь другого библиария и позволил их мыслям слиться. Из подсознательной пены всплыло воспоминание, словно постепенно обретающий четкость пейзаж. Оно становилось больше и отчетливее, пока не обволокло Куртури. Фара освободил воспоминание, и оно перетекло в разум Куртури и впиталось в мысли, словно вода в песок.

Воспоминания Фары стали его воспоминаниями.

Фоновый шум. Штормовой вихрь, больше чем на полдесятилетия охвативший целую Галактику. Теперь он ревел тише, чем в момент сотворения. Уменьшившаяся сила и долгое знакомство превратили его не более чем в статику — раздражающую, но безвредную. Как кто-то переключает вокс на другой канал, так Куртури отфильтровал шипящий поток.

Он разглядел внутри него феномен — варп клокотал на тысячи световых годов вокруг Бета-Гармона. Имматериум кишел самыми разными передачами, посланиями и видениями, как будто метафорическая вокс-установка, помещенная в комнату с тридцатью, сотней других устройств, настроенных на разные частоты. Все сигналы были зашифрованными, не более чем визгом, бормотаниями и искажениями. На самой границе сознания Фары/Куртури кружились проблески видений. Цвета, движения. Почти невозможно разобрать.

Он не только видел, слышал и обонял, но также и чувствовал. Злость. Страх. Много страха. Ужас. Боязнь войны столь масштабной, что волна кровопролития могла захлестнуть целые миры. И чернейшая участь. Надвигающийся мрак, возможность конца сущего, поражение, которое Фара/Куртури ненавидел и боялся сильнее всего. Астрономикон стих, умолк, исчез навсегда.

Потенциальная смерть Императора дрожью отдавалась сквозь время, нависающая над их мыслями тень, которая в последнее время становилась все более отчетливой.

Но Фара/Куртури направлялся не туда.

Пронзительный вой, свет пламени. Они были суть одним и тем же, и проникали через туманное многоголосие.

Загнанный волк, окруженный гончими и мерзкими тварями.

И смех. Кровожадный смешок, грохочущий хохот, бессердечное хихиканье.

Сквозь сумеречный свет проскользнул одинокий силуэт — волк с прижатыми к голове ушами и поджатым хвостом, из ран в его боках текла кровь.