Ересь Хоруса: Омнибус. Том II

«Сила Медузы» выстрелила вновь, и на сей раз Мадаил подпрыгнул. Пролетев высоко над снарядом, демон опустился на крышу танка с такой силой, что траки «Поборника» вошли в землю. «Сила» взревела, словно разъяренный зверь, и легионер, стоявший за турелью, открыл огонь из комби-болтера, целясь в голову монстра. Мадаил ударил посохом сверху вниз, пронзив космодесантника, и надавил сильнее, так, что клинки пробили корпус и застряли в грунте. Кхи’дем испытал ощущение чего-то нереального при виде танка, приколотого к земле, словно насекомое.

Демон зашипел, предвкушая удовольствие, и посох засветился, раскалившись докрасна. От него исходил немыслимый жар, Саламандр видел, как плавится броня рядом с древком. Полыхнули пробитые трубопроводы, тут же детонировал боекомплект, и «Поборник» затрясся, терзаемый внутренними взрывами. Мгновение спустя танк взорвался, разлетевшись на куски, а в центре круга пламени и растерзанного металла остался ликующий Мадаил.

В небе расползалась тьма, словно, чем дольше демон ходил по земле, тем дальше распространялась зараза его существования.

«Мотор ярости» подобрался к Мадаилу, и тяжелый осадный щит ударил чудовище в спину. Демон даже не шелохнулся, а «Поборник» остановился, словно налетел на гору. Выстрелило танковое орудие, но громадный монстр совершил обратное сальто над «Мотором» и, приземлившись сзади, обхватил корпус руками. Отчаянно пытаясь освободиться, «Поборник» рыл землю траками, превращая её в кашу, а Мадаил только хохотал.

Демон чего-то ждал; Кхи’дем слышал рёв турбин второго «Громового ястреба», но не мог разглядеть приближающийся самолёт во тьме.

А Мадаил мог.

Длинная очередь из пушки «Удара молота» пронеслась по плато, заряды оставляли глубокую колею, приближающуюся к демону. Как только первые снаряды попали в цель, ошеломленный от ужаса ноктюрнец увидел, что Мадаил швыряет «Мотор ярости» в воздух. Танк взлетел, словно ракета, скрылся во тьме, и Кхи’дем услышал тошнотворный, хрустящий звук столкновения двух огромных машин. «Громовой ястреб» вырвался из облака мрака, сжимая в предсмертных объятиях «Поборника», и оба врезались в землю, заставив плато содрогнуться.

Наступила относительная тишина, только потрескивание пламени и вторичные детонации звучали отголосками битвы, утихающим ревом проигранной войны. Оглядевшись, Кхи’дем понял, что остался последним из легионеров — правда, танк и «Удар молота» не были уничтожены полностью, и там могли оказаться выжившие. Саламандр захромал к месту крушения, но на полпути прогремел взрыв, сбивая воина с ног ударной волной и забирая у него последних братьев.

Мадаил вышагивал по полю боя, купаясь в сиянии своих славных дел.

— Прелестный танец, — объявил демон, и его насмешливый голос обрел музыкальность. В нем звучала мелодия истерзанных мечтаний, гармоники задушенной надежды.

— Неужели никого не осталось? — спросило чудовище.

Вновь поднявшийся на ноги Кхи’дем не думал, что демон говорит с ним. В этот момент Мадаил не обращал внимания на легионера, удивленного, что создание знает готик. В роке, обрушившемся на лоялистов, было нечто целенаправленное, личное, словно эти ужасные, трагические события, постигшие воинов с «Веритас феррум», ждали своего часа с зарождения Галактики.

— Ахххх, — произнес демон, с жадным наслаждением облизывая воздух. — Добро пожаловать.

Саламандр увидел легионеров с прыжковыми ранцами, вылетающих из отверстия в земле. Воины открыли огонь по демону, но тот не замечал выстрелов.

— Добро пожаловать, — повторил Мадаил. — Смотрите же. Станьте свидетелями великого единения.

Подойдя к краю шахты, монстр посмотрел за пределы плато и указал на что-то посохом.

— Слуги игрушечного бога, — провозгласил он, — глядите, что вы принесли мне. Узрите, что вы сотворили.

Кхи’дем обернулся, не имея иного выбора — он хотел встретить худшее лицом к лицу. Ноктюрнец знал, что Железные Руки и Гвардейцы Ворона смотрят туда же.

На востоке, с оглушительным грохотом землетрясения, восходило нечто. Оно сияло злобным темно-оранжевым светом с багряными прожилками выкипающей крови. Его окружали витки энергии, танцующие и вспыхивающие, словно звездные протуберанцы. Невозможность видения сначала заставила Саламандра опешить, он не понимал, что предстало его взору. Лишь затем Кхи’дем узнал в объекте каменную колонну, аномалию, бывшую центром всех неурядиц на Пифосе.