Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV

Хотя один из воинов Савана Смерти пал и больше не поднялся, а дюжину легионеров скосило огнём на бегу, сам Мортарион просто прошёл через шквал снарядов и лазерных разрядов так же неудержимо и неотвратимо, как сама смерть в развевающемся за спиной рваном плаще, высоко подняв косу. Подобно молнии он обрушился на баррикады и взмахом огромного клинка рассёк пополам двух Саламандр, хрипящих древние ноктюрнские проклятия. Третий выстрелил в него из терморужья, отчего броня примарха покрылась пузырями и потекла, словно расплавленный воск, но он лишь беззвучно пошатнулся на мгновение, а затем разрубил отважного лоялиста одним опускающимся ударом косы. Так же погибли четвёртый, пятый, шестой… К этому времени Гвардейцы Смерти, прорвавшиеся к баррикадам вслед за примархом, всеразрушающей волной обрушились на выживших солдат, повсюду был слышен лишь треск раскалывающихся костей и стук перезаряжающихся болтеров. Затем раздался грозный, усиленный рёв, достойный чудовища из древних легенд, и из груды обломков вырвался гигант, покрытый тёмно-изумрудной бронёй с багряно-золотистыми узорами. Это был Шар’рак Гренн, бывший консул-центурион 3-й роты Саламандр, прослуживший последние четыре десятилетия в презревшей смерть оболочке дредноута, и, насколько он знал, последний из своего легиона.

Застрекотала штурмовая пушка, изрыгая языки пламени, и Гренн ринулся на архиврага, убийцу его братьев, предателя Императора. Мортарион, неподвижный и бесстрастный, словно статуя, просто ждал врага. Ведущий шквальный огонь дредноут с боевым кличем занёс силовые когти для удара. И тогда Мортарион крутанулся, его неподвижность сменилась головокружительной скоростью быстрее, чем мог уследить смертный глаз, а огромная коса описала смертоносную дугу. Клинок впился в металл, рассекая керамит и адамантий, и дредноут взревел от изумления, когда его отсечённая рука рухнула. Катящаяся по обломкам штурмовая пушка продолжала стрелять в никуда. Мортарион обернулся для нового удара, но и дредноут обернулся вместе с ним, омыв худощавого примарха ревущим пламенем из тяжёлого огнемёта, встроенного в оставшуюся руку. Плечо примарха врезалось в саркофаг его врага, отчего грозная боевая машина подалась назад, а её потрескивающие силовые когти ударили Мортариона с силой, способной расколоть тяжёлый танк, но Жнец не упал. Он размахивал огромной косой, и с каждым ударом Гренн выл от бессильного гнева и ярости, чувствуя, как медленно разваливается на части его оболочка. Наконец, искалеченный и горящий могучий Шар’рак Гренн пал, и, словно клюв хищной птицы, коса Мортариона впилась в плоть, оставшуюся в машине. Всё было кончено. Доминика Минор пала спустя 2.75 часа по местному времени после начала атаки — на убийство мира ушло менее трёх часов.

Скорбь Моава

Практически в тот же час, что и погибель Доминики Минор, на Моаве разыгрывалась совсем другая трагедия. Эта холодная и пустынная планета из-за исторической случайности и местоположения в относительно стабильном пересечении течений в варпе, ведущих из скопления Циклопа в Манахейское Содружество, стала самым густонаселённым миром в регионе и пунктом переправы для колонистов и рабочих когорт, движущихся по сектору. Моав обладал единственным достоинством — жителями, а в отношении политического влияния и экономической мощи жил в тени таких богатых миров как Доминика Минор и Мезоа. И теперь, когда тьма окутала звёзды, Моав оказался один на один с волком, его защитные эскадры были перенаправлены в другие регионы, а немногие оставшиеся пикетные корабли и орбитальные орудийные станции, предназначенные для отражения корсаров и отступников, были слабой защитой против врагов, повергавших и более грозные твердыни.

Когда враг пришёл, то это оказались не тусклые корабли безжалостной Гвардии Смерти, но тёмно-зелёные и мрачные хищники Сынов Хоруса, готовые вонзить клинок. Пробравшись через почти опустевшее пространство вокруг Моава, они появились из-за местного газового гиганта. Сверкая двигателями, похожими на горящие в небе факелы, корабли летели широким клином из восьми ударных крейсеров, на острие которого шла грозная «Икона», чей ультиматум на сей раз донёсся из стволов ускорительных орудий. Орбитальные защитные системы Моава были быстро выведены из строя, а единственный крупный геостационарный спутник — сложное скопление, сделанное из корпусов ковчегов колонистов, ставших теперь главным орбитальным подъёмником планеты — был расстрелян и взят на абордаж предателями с почти презрительной лёгкостью. Атака была столь быстрой, что наземный обстрел запоздал и прекратился, когда крейсера вышли из зоны поражения.