Ересь внутри

Джеззет не поверила. Только идиоты путешествуют по Диким Землям в одиночку. «Значит, меня тоже можно считать идиоткой». У мужчины были седые волосы и длинная седая борода, и держался он прямо, как столб. Одет он был в старую запятнанную ездовую кожаную одежду, а на каменном лице застыло хмурое выражение. Его лошадь, чья шерсть имела цвет засохшей грязи, похоже, тоже немало пожила на свете. Хорошо откормленная, она тем не менее выглядела уставшей.

— Я немножко посплю, — услышала Джеззет собственное бормотание.

Танкуил хорошенько встряхнул ее, не давая провалиться в забытье.

— Не сейчас, Джез, — прошептал он. — Мне нужно, чтобы ты проверила рану Босса. Проверила и сказала мне, будет ли он жить.

— Он хорошо держится, — с пустой улыбкой ответила она. — Это добрый знак.

— Джез, Черный Шип считает, что Босс не выживет, а сам он не сможет командовать этой бандой. Если Босс умрет… Мне нужна их помощь, Джез.

«Ладно, посмотреть не повредит».

Джеззет кивнула, но одновременно почувствовала, что глаза ее закрываются сами собой. И вдруг все прошло. Дремота, овладевавшая ей, исчезла, зрение прояснилось, из головы выветрился туман. Арбитр держал ее левую руку в своей, и девушка ощутила, как покалывает кожу там, где он к ней прикоснулся. Танкуил обернул вокруг ее запястья тонкую полоску бумаги.

— Что?..

— Это оберег. Сил он тебе не придаст, но зато будет держать в сознании все время, пока ты его носишь. Пожалуйста, просто проверь рану Босса, а после этого можешь спать, сколько захочешь. Я присмотрю за тобой.

Джеззет подняла к глазам руку и посмотрела на бумажный оберег. «А он прав насчет сил. Усталость никуда не делась».

Танкуил помог ей подняться на ноги, и она, на мгновение прильнув к нему, неуклюже двинулась к Боссу. Здоровенный южанин лежал на спине с закрытыми глазами и прерывисто дышал. Джеззет махнула Мослаку.

— Сними с него сорочку и переверни его. — Мослак замер в нерешительности. — Мне нужно осмотреть его рану.

Гигант даже не стал утруждать себя подъемом на ноги, а просто подполз к Боссу и сделал все, что просила Джеззет.

Мастер Клинка вынула из-за пояса свой кинжал и срезала им бинты. В нос сразу ударил запах гниющей, отмирающей плоти. Рана воспалилась и истекала желтым гноем.

— О черт, выглядит паршиво, — сказал Мослак.

Джеззет взглянула на Танкуила и легким кивком позвала его. С ним явился и Черный Шип. Он долго не сводил глаз с раны, а потом отошел в сторону, и арбитр последовал за ним. Они остановились чуть вдалеке, чтобы никто не мог их услышать, и принялись о чем-то перешептываться.

«И когда это они расхотели убивать друг друга?»

Закончив разговор, Танкуил подошел к своему мешку, тогда как Шип вернулся на пост у моста. Генри и Зеленый уже почти перебрались, хоть и двигались очень медленно.

— Режь остальные бинты, — указал Танкуил, вынимая из мешка небольшую чернильницу и полоску бумаги. Джеззет не стала спорить. — Очисти рану так хорошо, как только сможешь, и будь готова снова замотать ее.

Джез отдала кинжал Мослаку, а сама с трудом поднялась. Ее собственный мешок, где она держала бинты, лежал рядом с мешком Танкуила. Сам арбитр был занят тем, что рисовал на бумаге какой-то символ, и от напряжения капли пота проступили у него на лбу.

— Это спасет его? — спросила Мастер Клинка.

Даркхарт дорисовал второй символ. От внимания Джеззет не ускользнула его одышка. Арбитр убрал чернильницу и посмотрел девушке в глаза.

— Это не даст ему умереть, — прошептал он так тихо, чтобы сквозь рев Йорла только она одна могла его услышать.

Джеззет принялась обрабатывать рану Босса, а Танкуил обратился к старому торговцу, по-прежнему наблюдавшему за ними:

— Нам нужна твоя лошадь.

— Она не продается, — отозвался старик, держа руку у маленького кинжала на поясе.

— А никто и не говорит, что мы будем покупать, — возник из-за деревьев Шустрый с привычной ухмылкой на лице, которая тут же исчезла, стоило ему глянуть на рану Босса. — Вот дерьмо.

Даркхарт бросил торговцу небольшой кошель.

— Двадцать золотых. Это в двадцать раз больше того, сколько она на самом деле стоит.

«И сколько у него этих мешочков с золотом?»

— А что с моими товарами? Сам я их тащить не смогу.

— Забирай золото, оставляй нам лошадь с седлом, уноси своего добра столько, сколько сможешь, и считай, что тебе очень повезло, — положил конец препирательствам Черный Шип. — Поверь, я бы с радостью оставил себе и золото, и лошадь, а тебя бросил бы истекать кровью.

Джеззет плеснула на рану Босса вином. Южанин застонал, но не очнулся, не пошевелился. «Плохо, очень плохо. Он едва жив».

Когда она закончила, Танкуил присел на корточки рядом с девушкой, держа в руках полоску бумаги. Он поместил ее на рану, и оберег мгновенно пристал к коже. Удивленная Джеззет посмотрела на полоску на своем запястье.

— Их можно снять в любое время. Разве что будет немного жечь, — сказал арбитр, угадав ход ее мыслей.

— Что ты творишь с ним? — спросила Генри, без сил опустившись на колени в нескольких шагах от обрыва; Зеленый же в одиночестве двинулся к деревьям.