Ересь внутри

— Да.

— Что-то не сильно похож.

Танкуил пожал плечами:

— Ты тоже не похожа на обычную воровку. Стражники уж очень хотели тебя забрать.

Девочка сплюнула:

— Страже платят за каждого нового раба. Это заставляет их трудиться усерднее. За молодых девушек полагается надбавка. Одну мою подругу однажды взяли, так вот она…

— Тебе лучше следить за дорогой, девочка, — оборвал ее Танкуил.

Еще на борту лодки он вдоволь наслушался историй о «старых друзьях», и все они заканчивались либо утоплением, либо ударом в спину, либо гибелью в пасти кракена. Одна, помнится, завершилась тем, что левиафан утащил в морскую пучину целый корабль со всей командой.

— Конечно. Я не…

— Я дам тебе бронзовую монету, если ты мне расскажешь что-нибудь о женщине в тюрьме.

— У тебя в кошельке явно больше одной бронзовой, я почувствовала.

Танкуил не ответил. Он не собирался спорить с девчонкой, которая только что пыталась его ограбить. Не после того, как он спас ее от судьбы худшей, чем смерть.

— Говорят, она опасна. Стража недавно поймала ее. Она убила четверых солдат, причем одного голыми руками. Бен рассказывал, что видел ее. Он говорил, что у нее в глазах пламя и что она сожгла одного из стражников заживо, просто посмотрев на него. Безумная — так они ее называли. Она дралась мечами, рвала их когтями и зубами, а взяли ее только потому, что она была пьяна. Ее заковали в цепи и бросили в тюрьму в ожидании кого-нибудь, знакомого с такими делами. Это же ты, так ведь?

И снова Танкуил промолчал. Девчушка косила на него глаза, ожидая подтверждения. Вне всякого сомнения, весть о прибытии арбитра разлетится по городу со скоростью лесного пожара. Информация, как всегда, на вес золота.

— Дай мне мою монету.

Даркхарт потянулся к одному из множества карманов своего плаща, вынул оттуда маленький бронзовый кружок и покрутил его в пальцах. Девочка жадно следила за его движениями.

— Получишь, когда я прибуду на место.

Чад был большим городом, разделенным на четыре квартала: гавань, террасу ремесленников, Золотой город и Старый город. Девочка объяснила Танкуилу, что потребуется полдня, чтобы пешком пройти от одного конца города до другого. Арбитр мысленно поблагодарил градостроителей за то, что терраса ремесленников была расположена совсем недалеко от доков.

По дороге они миновали всевозможные виды лавок, мастерских, складов, жилых домов, таверн и сторожевых башен. Стражники толпами сновали по улицам и следили за происходящим голодными глазами. Девочка рассказала, что городская стража насчитывает тысячи человек, и Танкуил с легкостью готов был в это поверить. Рабов было еще больше. Одни избитые, другие в цепях — все как один в ошейниках и с метками. У мужчин знак их хозяина выжигался на левой щеке, а у женщин — на левой руке.

Танкуилу видеть невольников было не в новинку. Сарт тоже строился на спинах тех, чьи жизни принадлежали другим, — правда, еще никогда арбитр не видел настолько плохого к ним отношения. Рабы носили лохмотья, многие были босы. Одни таскали товары для своего господина, другие носили самих господ в огромных, богато украшенных паланкинах, и все это под беспощадным полуденным солнцем. Даркхарта поразило, что с лошадьми в Чаде обращались на порядок лучше.

Девочка не солгала — она действительно знала дорогу и привела Танкуила именно туда, куда ему было нужно. Дом в самом деле находился на террасе ремесленников, не более чем в двадцати шагах от ратуши, где в поисках работы ошивался разномастный люд.

На доме был изображен символ Инквизиции, так что Танкуил бросил девочке монетку, и маленькая воровка испарилась прежде, чем он успел поблагодарить ее. Арбитр со вздохом поднялся по ступенькам, постучал и стал ждать. Это был неприметный, скромный дом: маленький, построенный из камня, как, похоже, и большинство зданий на террасе ремесленников; тяжелая деревянная дверь, два окна, заколоченных изнутри. Танкуил постучал снова. Все еще никакого ответа.

— Ты один из этих, арбитров? — раздался за его спиной голос.

Танкуил обернулся и увидел закутанную в мантию фигуру; из-под капюшона блестели настороженные глаза. Мужчина кашлянул в замотанную руку.

— На мне плащ арбитра, — ответил Танкуил.

— Забавная одежда еще ни о чем не говорит. Хочешь попасть внутрь-придется доказать свою принадлежность.

Танкуил стиснул зубы. Он ненавидел задавать вопросы.

— И кому я должен это доказать?

— Мне, — вздрогнув, ответил мужчина у подножия лестницы, а затем поклонился Танкуилу. — Давно уже я не чувствовал на себе принуждения. Неприятно, как и всегда. Прости за этот тест, арбитр. В прошлом нам приходилось иметь дело с людьми, которые прикидывались членами Инквизиции.

Человек выпрямился во весь рост и распахнул мантию, под которой оказался костюм из темно-красного шелка.

— Я — арбитр Танкуил Даркхарт. А ты, должно быть, клирик, приписанный к Чаду.

— Да, арбитр, — подтвердил мужчина. Его акцент жителя Диких Земель сменился сартским. Он поднялся по ступеням и вставил ключ в замок. — Клирик Мойн. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся.