Ересь внутри

Джеззет прыгнула в дыру. Дурацкие сандалии скользнули по земле, и девушка на четвереньках повалилась в темноту. А когда ей в нос ударил запах, пришлось очень постараться, чтобы не стошнило прямо на месте.

«Великолепно. Еще один гребаный сортир!»

Арбитр

Когда Танкуил протиснулся между дверями старого амбара, кровь у него шла из доброй дюжины различных мест. По большей части это были лишь небольшие порезы, но вот рана на ноге, оставленная ножом Черного Шипа, выглядела серьезной. Впрочем, если уж на то пошло, порезанное ухо напоминало о себе не меньше. Танкуил даже и не подозревал, что раны могут так адски болеть.

За каждое повреждение Даркхарт ответил сторицей, но сражаться против почти двух десятков хорошо вооруженных стражников на деле оказалось намного труднее, чем в теории. Он ранил шестерых и убил двоих. Это было прискорбно, но неизбежно.

Из боя он спасся бегством, и тут оказалось, что бегать на травмированной ноге от ватаги охранников, по пятам следующих за тобой, тоже ой как не просто. Танкуил на ходу прочел комбинацию из благословений скорости и выносливости и вознес хвалу Вольмару за то, что у него это получилось. Смешанные благословения были очень трудными — лишь один из пятидесяти арбитров в совершенстве владел ими, — и мракоборец был рад, что в свое время не пожалел времени и сил, чтобы как следует отточить свои навыки.

Теперь, когда действие благословений прошло, Танкуил чувствовал себя слабым, измотанным, залитым кровью, терзаемым болью и не на шутку озадаченным. Зачем Черному Шипу было убивать лорда Колта и какого черта он не мог подождать еще часок, чтобы Танкуил смог сначала допросить толстяка?

Арбитр оступился, попытался ухватиться за один из старых ящиков под рукой и провалился сквозь прогнившее дерево. Танкуил неуклюже распластался на полу посреди кучи щепок и чего-то, что пахло так, будто когда было живым. Он тяжело дышал, едва не теряя сознание от усталости, но понимал, что на сон времени нет. Еще много чего предстоит сделать, и для начала — выбраться из этого города прежде, чем стража поймает его. Он был уверен, что должность арбитра Инквизиции не спасет его, если оставшиеся члены Совета решат, что это он виновен в кошмарной смерти Колта.

Сунув руку в карман, Танкуил вынул небольшую стопку бумажных полосок и стал перебирать их, пока не нашел нужную. На каждом листке был начертан свой символ, каждый оберег действовал особым образом. Танкуил закатал рукав на левой руке и приложил к ней полоску — та мгновенно пристала к коже, словно приклеенная. Танкуил знал, что когда придет пора снимать оберег — заодно содрав и все волоски под ним, — его ждет дикая боль.

Глаза резко раскрылись, а зрение слегка прояснилось. Оберег бодрствования при длительном использовании может таить угрозу — у носителей проявляются различные симптомы истощения вплоть до галлюцинаций и даже смерти.

С трудом поднявшись на ноги, Танкуил похромал к тому ящику, где оставил свои вещи. Покопавшись внутри, он вытащил тяжелый мешок и плюхнул его на покрытый пылью пол, а рядом бросил свой плащ и коричневую сорочку, теперь запятнанные кровью.

Из мешка он достал тунику из грубой шерсти, свою кожанку и небольшую связку медицинских принадлежностей: немного мази и несколько бинтов — все равно в науке врачевания он никогда не был силен. Танкуил принялся перевязывать свои раны. Первым делом он занялся ногой — очистил кожу вокруг места удара ножом и замотал бинтом поверх штанов. Затем последовала левая рука, на которой ему оставили два маленьких пореза, а за ней правая с еще одним. Ухо он прочистил настолько тщательно, насколько смог, но оставил его незабинтованным — пока и так сойдет. Натянув через голову тунику, Даркхарт сел на пол, чтобы немножко отдохнуть. Осталось еще одно дело, которым необходимо было заняться. Неприятное дело — такое лучше творить в одиночестве.

— Джеззет, — позвал Танкуил. Ответа не последовало. — Джеззет, ты здесь?

По-прежнему тишина. Хорошо.

Арбитр вынул из мешка чернильницу и чистый кусочек дерева — бумага для такой руны не подойдет, просто не сможет удержать достаточно силы. Он старательно вывел на деревяшке нужные символы — три руны, по одной на каждую использованную Вольмаром печать. Закончив, Танкуил убрал чернильницу обратно в мешок, поднялся и замер. Начертание подобных знаков высасывало из человека силы, и вкупе с потерей крови это вызвало головокружение, мир поплыл перед глазами. Арбитр знал — если бы не оберег бодрствования, он бы точно потерял сознание.

Дождавшись, когда станет полегче, он глубоко вдохнул и вдруг заколебался. Нет, он не боялся. Таким не напугать арбитра Танкуила Даркхарта. Просто… вступать в контакт с Пустотой всегда мучительно. Созданий, обитающих там, не должны видеть людские глаза и слышать людские уши.

Танкуил разломил кусочек дерева на две половинки и бросил их на пол. Обе они, упав по бокам от арбитра, исчезли во вспышках голубого пламени.