Еретическое путешествие к точке невозврата

— А вот это очень плохо! Тогда нам нужно уходить отсюда, потому что скоро здесь будет полдеревни с косами и вилами, они не станут с нами сражаться, а просто обложат постоялый двор соломой и подожгут!

— Один ещё жив, — сказал Карл, осматривавший разбойников. — Тот, первый, которого вы накололи на его собственный нож, господин барон.

— Ну-ка, переверни его, — приказал Вольфгер, — попробуем допросить.

Но из допроса ничего не вышло. Раненый уже был при смерти, ничего не понимал и не мог сказать ни слова, на его губах пузырилась розовая пена.

— Добей! — приказал Вольфгер и отвернулся.

Карл одним стремительным движением перерезал раненому горло от уха до уха. Потом вытащил из-под стойки кусок дерюги и набросил на оскаленное лицо мертвеца.

— Плохо, что наши лошади не успели поесть и отдохнуть… — сказал он, — а других в конюшне нет.

— Что ж, значит, придётся им бежать натощак. Даже если их придётся загнать, другого выхода всё равно нет. Седлай лошадей, Карл, мы уезжаем сейчас же.

Оборотень кивнул и вышел.

— Надо бы поискать здесь чего-нибудь съестного, — сказала Ута, — поужинать-то мы не успели, хоть что-нибудь возьмём с собой.

— Посмотри, — кивнул Вольфгер, — может, что-нибудь и найдёшь.

Ута, не обращая внимания на мертвецов, стала обходить трактир и, наконец, пригнувшись, шагнула в дверь за стойкой, откуда вскоре раздался её удивлённый крик:

— Вольфгер, иди сюда, по-моему, здесь кто-то живой!

— Кто там ещё? — недовольно спросил Вольфгер, — у нас нет времени!

— Не знаю, тут какая-то каморка вроде кладовой, а в ней человек лежит, он связан по рукам и ногам.

Вольфгер кое-как пролез в дверцу, подошёл к Уте, нагнулся к дверце кладовки и выволок связанного за ноги. Судя по росту, это был подросток.

— Ребёнка связали! — ахнула Ута.

— Вот только ребёнка нам и не хватало! — сумрачно сказал Вольфгер, — куда прикажешь его девать? Не бросить же его здесь? А с собой этакую обузу тоже не потащишь. Кстати, а почему ребёнок с бородой?

— Развяжи его, — попросила Ута.

Вольфгер достал кинжал и срезал верёвки, кольцами упавшие на пол. Ута склонилась над пленником.

— Это не ребёнок! — удивлённо сказала она.

— А кто? — поднял брови Вольфгер, — уродец что ли из балагана?

— Да нет, по-моему, это гном…

— Кто-о?!!

Ута нагнулась над лежащим и легонько похлопала его по щекам. Гном, находившийся до этого без сознания, открыл глаза и посмотрел на Уту. Странный у него был взгляд, нечеловеческий. Да и какой ещё может быть взгляд у существа, у которого глаза с вертикальными кошачьими зрачками?

Гном был не очень похож на классического подземного жителя из сказок. Настоящему гному положено иметь чёрную густую бороду, а у этого бородка была жиденькой, да ещё русой, дважды пропущенной через золотое кольцо с выгравированными на нём рунами. Длинный, какой-то извилистый нос, маленькие, глубоко сидящие глазки, личико, похожее на луковицу… Крыса, а не гном. Правда, плечи широченные, а цепкими пальцами он, наверное, способен вытаскивать забитые по самую шляпку гвозди, а вот верёвки разорвать не смог…

Человечек упёрся руками в пол, с кряхтением встал и, безошибочно признав в Вольфгере главного, почтительно поклонился ему:

— Гном Рупрехт из колена Серебряной Наковальни к вашим услугам, благородный рыцарь. Я перед вами в неоплатном долгу. А также и перед вами, прекрасная фройляйн, — гном повернулся к Уте и ещё раз поклонился.

— Меня зовут Ута, — сказала ведьма.

— К вашим услугам, фройляйн Ута, — ещё раз поклонился гном.

Они вышли в зал и гном увидел трупы разбойников в лужах крови.

— Ого! — сказал он, — кажется, кто-то, наконец, получил по заслугам. О-о-о, и славный трактирщик, упокой господь его нечистую душу, тоже здесь. Это ваших рук дело, благородные господа? Но что я вижу? Вот этот бедняга получил в грудь удар файерболлом! Стало быть, здесь владеют магией?

— Послушай, гном, — сказал Вольфгер, — хватит болтать. Один из разбойников улизнул, и скоро здесь будет полно народу, вооружённого всякими острыми железками. Мы уходим немедленно. Ты свободен, можешь идти, куда хочешь, но оставаться здесь не советую.

— Куда хочешь… — неожиданно помрачнел гном, — а могу я узнать, куда держат путь благородные господа?

— Вообще-то в Дрезден, — сказал Вольфгер, — но это конечный пункт нашего пути, а сейчас нам бы надо оказаться как можно дальше от этих милейших поселян. Направление особого значения не имеет.

— Если господа позволят, — нерешительно сказал гном, — я мог бы показать дорогу. Тут недалеко есть речка, через неё переброшен мостик, если бы мы смогли оказаться на другом берегу, у нас бы появился неплохой шанс, знаю я там одно местечко…

— Тогда веди! — сразу же принял решение Вольфгер. — Только вот на чём ты поедешь? Лошади для тебя у нас нет, да и мал ты ростом для лошади, а пони в этих краях не найти. Осёл не может быстро бежать, что же нам с тобой делать? Отец Иона, возьмёшь почтенного гнома к себе на лошадь? Он вроде не особенно тяжёлый…

— Ох, грехи наши, — закряхтел монах, — гореть мне в аду за это, ну, что же делать, не бросать же его?

— Спасибо, ваша святость, — вежливо поклонился гном.