Еретик

2. Русский народ не способен к эффективному государственному самоуправлению. Поэтому русский чиновник – это тихий ужас. Он мгновенно перестает быть человеком по отношению ко всем просителям и зависимым, и делается винтиком бездушной государственной машины – причем тупо, жестоко без нужды. Забыв про совесть и здравый смысл, руководствуясь только буквой закона и инструкции – он часто более жесток и беспощаден, чем требовалось. Его гражданский комплекс неполноценности как вечного терпилы перед лицом власти – переходит в комплекс жестокого высокомерия и властности: бессмысленной, но высокой.

3. Зависимое и покорное русское большинство недостойно своего талантливого работящего меньшинства – не бандитов, но талантливых и энергичных изобретателей, инициаторов и трудяг. Вокруг таких производительных и перспективных талантов всегда формируются группы сотрудников, последователей и помощников. Но. Такие люди и группы слишком немногочисленны, чтобы создать сеть из себе подобных, поддерживая друг друга и превращаясь в своего рода пленку, слой креативных и честных работяг, инноваторов и свободных создателей рабочих мест, экономически и политически независимых людей. То есть – потенциальная элита среднего класса, нуждающаяся только в Законе для защиты от бандитов и чиновного произвола, слишком малочисленна и не дотягивается взяться за руки – не может возникнуть: слишком мало элементов.

4. Россия как империя всегда нуждалась для сохранения целостности огромного разнородного государства в доминирующем репрессивном аппарате. В силу своей системной сущности репрессивный аппарат ориентирован на подавление, запреты, урезания прав, отъем имущества. Ориентирован на перераспределение всех форм прав и собственности от зависимого большинства к правящему меньшинству. То есть. Репрессивный аппарат есть функция самосохранения правящего класса, двуединая цель которого всегда – власть и деньги. А посему все ценное в стране имеет смысл для верхушки лишь в том случае, если она имеет с этого конкретную пользу. И напротив – все ценное, что не принадлежит верхушке, создает ей некоторую конкуренцию, экономическую, а через то политическую, и потому существовать не должно вовсе. Должно быть уничтожено. Уничтожение всего, что нельзя присвоить, есть социальный инстинкт российского государства.

5. Попыткой населения бежать от этого гнета во многом обусловлено расширение страны на север, восток и отчасти юг – поморы, казаки, вольные хлебопашцы расползались из-под московской длани.

6. Покровительство наукам, начиная с Петра, было вызвано пониманием пользы науки для мощи государства. К ХХ веку в России были серьезные ученые и перспективные открытия. Но! Научно-технический прогресс тормозился и отставал. Именно потому, что бюрократический аппарат не имел с него пользы непосредственно для себя. А вся государственно-репрессивная система реализовывала себя через огромный и многоступенчатый бюрократический аппарат.

7. Главный парадокс российского государства в том, что оно абсолютно равнодушно к своей пользе. Не бюрократы служат государству – но сама государственная структура используется бюрократами для личных целей. Поэтому жесткий авторитаризм с системой репрессий – единственный способ заставить российское государство делать что-то хорошо: оружие, например, и то со многими издержками. И на уровне социального инстинкта народ это всегда знал: «С нами иначе нельзя, это Россия». Сталин как бессмертная идея – это признание преимуществ жестокого тоталитаризма для достижения справедливости и державного могущества, ибо все иные способы дают в сумме, как подсказывает коллективное бессознательное, суммарный эффект еще хуже.

8. Выход очевиден и прост: права личности, свободное предпринимательство, главенство закона, свободная пресса, гласная политика и сменяемость власти. Это в теории. А на практике: из состояния свободы, социальной аморфности и политической неопределенности русский народ – по своей социально-психологической матрице – структурируется в двухклассовый социум с душимой свободной прослойкой: бандиты наверху, терпилы внизу и честные энергичные таланты, неукоснимо давимые между ними. Смотри пункт первый.

9. Вот вам распад Орды – и взявшая всех за горло жестче монголов Москва и царское самодержавие. Вот Смутное время – и самодержавный выбор вместо европейского. Вот 1917 год – и большевистский Октябрь. Вот 1991 – и путинский вариант.

10. Национальный характер народа (замес и следствие из истории, традиций, ментальности, религии, климата и ландшафта – а также генетики, определяющей гормональный уровень, скорость реакций и силу реагирования, степень возбуждения и торможения участков коры головного мозга и т. д.) – это все и определяет тип государства, в которое структурируются люди того или иного народа. (Только без политкорректности – она уничтожает истину: народы не единообразны.)