Еретик

Император Карл V скончался в монастыре в Юсте, сокрушаясь, что не казнил Лютера, когда в Вормсе тот был в его власти. В дополнение к своему завещанию он, по праву отца, требует от своего сына Филиппа карать еретиков со всей строгостью и соответственно их виновности, всех без исключений, не взирая на лица. Со своей стороны, новый король Филипп II благословил «святое рвение» своего отца.

С этого момента начали приходить всевозможные сообщения, заявления, известия, послания, касавшиеся процессов над братьями Касалья, доном Карлосом де Сесо, соседом Сиприано по камере фраем Доминго, архиепископом толедским и прочие извещения, которые Сиприано, прежде чем лечь на койку и накрыться сеговийским плащом, складывал в хронологическом порядке. Он уже привык к предательствам, и признания собратьев уже не производили на него былого впечатления. С горечью прочитал он протокол признания своего друга Педро Касальи:

Однажды в Педросе у входа в церковь, где я служу священником, я, размышляя о благодеянии Христа, встретился с доном Карлосом де Сесо, коррехидором Торо, и он внезапно сказал мне, что чистилища не существует и он может это доказать. И сделал он это так искусно, что убедил меня, хотя мой дух исполнился страха и тревоги. (Здесь преступник рассказал эпизод визита Сесо к Каррансе в Коллегии Сан Грегорио, сцену, которую мы не станем описывать, поскольку она слишком хорошо всем известна.) Потом я беседовал об этом с бакалавром Эрре-суэло, но не для того, чтобы его наставлять, — это он посвятил меня в учение об оправдании верой, при которой наши добрые дела излишни, и настаивал на том, что чистилища нет. Также Кристобаль де Падилья трижды побывал в моем доме в Педросе и говорил мне об этом же предмете, а я его убеждал прекратить такие речи. Об этом же предмете беседовал со мной мой слуга, прозываемый Хуаном Санчесом, но я выразил ему свое неудовольствие, и он, обозлясь, оставил службу у меня, чему я был рад. Последним я говорил об этих делах со своим товарищем школьных лет фраем Доминго де Рохасом и, прежде чем я затронул тему чистилища, он первый заговорил о нем, и на том настаивал.

От такой подлости у Сиприано слезились его больные глаза. Карлос де Сесо, напротив, хотя и приписывал недавно назначенному архиепископу Каррансе создание секты, старался убедить Трибунал в его невиновности касательно вопроса о чистилище. Чтобы обелить архиепископа, он приукрашивал правду: