Еретик Жоффруа Валле

С тех пор прошло три месяца и восемь дней. Три месяца и восемь дней те глаза и голос преследовали Жоффруа, подталкивая к безумной мысли разыскать Анжелику. Через месяц, поняв, что боль в груди не отпускает, он ушел от жены. И все время пробовал писать. Получались какие-то бессвязные наброски. Думать с помощью пера и чернил оказалось значительно сложней, чем просто размышлять. Мысли громоздились сложными наслоениями, сквозь которые даже ему самому было подчас трудно докопаться до сути.

И один раз он написал письмо Анжелике. Нет, она того письма не получила и никогда не получит. Он писал ей, но... не для нее. Кузен влюбился в какую-то фрейлину и просил написать ей письмо. И Жоффруа написал. Мысленно обращаясь к Анжелике. Написал и немного облегчил себе душу.

— Месье! Месье! — услышал Жоффруа, когда корзина в руках немого Проспера наполнилась рыбой и зеленью. — К вам пришел брат, гвардейский капитан. Говорит, вы ему очень нужны.

Выгоревшие вихры на голове Жан-Жака торчали в разные стороны, словно пук соломы. А глаза сияли восторгом.

Зачем кузену вновь понадобился Жоффруа? Еще одно письмо? Жоффруа втайне даже обрадовался такой возможности.

— Напиши ей, — гудел капитан, — чтобы у нее от страха затряслись поджилки. Если она не опомнится, то потом пускай молится всем святым. Я ей устрою такое...

— Нет, — перебил кузена Жоффруа, — я на подобные письма не мастак.

— Чего вдруг?

— Любовь, как и вера, — сказал Жоффруа, — чувства добровольные. Какое может быть насилие в любви? Здесь принуждением не поможешь.

— Еще как поможешь! — рявкнул капитан. — Чего я тебе говорю, то и пиши. Припугнуть, как миленькая прибежит!

— Не получится у меня такого письма.

— Ладно, пиши, какое получится, — согласился капитан. — Разве с тобой договоришься.

VII. АНГЕЛ ВЫСШЕГО РАНГА

Очередной доклад на ухо вдовствующей королеве Екатерине Медичи о событиях вчерашнего вечера и минувшей ночи подходил к концу. Обычно утром Сандреза давала лишь краткий обзор происшествий, а к середине дня, как сейчас, сообщала подробности.

За окнами сочился мелкий дождь. Кусты в саду роняли с глянцевых листьев тяжелые капли. Освобождаясь от груза, листья покачивались, и капли бесшумно падали в мокрую траву. В загустевшем воздухе пахло свежескошенной травой и прелью.

— После того, мадам, — шептала Сандреза, — когда его величество позволил себе кричать на вас и вы удалились из Оружейной палаты через тот же потайной ход, через который изволили прийти, король в ярости приказал немедленно заключить слесаря в Бастилию и вновь заменить на дверях потайных ходов все замки.

— Какой он все еще ребенок, — зевнула Екатерина. — За ним нужен глаз да глаз. Бастилия, конечно, велика, но мое терпение безгранично. Кому король на этот раз поручил сменить замки и сделать ключи?

— Король пожелал оставить это в тайне, мадам.

— Даю тебе три дня сроку, — сказала Екатерина. — Я обязана знать, кому он дал поручение.

В комнате по причине пасмурного дня горели канделябры. От жара многочисленных свечей тяжело дышалось, хотя окна стояли распахнутыми настежь.

У трех музыкантов от усердия струился по лицам пот. Двое из них играли на лютнях, третий — на флейте.

— Как он прекрасен, — проговорила Екатерина, указывая движением подбородка на своего любимого пажа, златокудрого херувима Сен Мора, который, натирая голыми коленками вощеный паркет, строил из разноцветных кубиков крепость.

— Необычайно прекрасен, — согласно закивали головами стоящие вокруг придворные. — Он божествен.

Божественный херувим вел в атаку на крепость деревянных солдатиков и громко сообщал, как идет штурм.

— Ура! Гугеноты бегут! Никакой пощады изменникам!

— Мой миленький, — томно произнесла королева, — ты снова басишь, словно мужик в конюшне. Ты меня совсем не любишь.

— Ура! — тоненьким голоском закричал херувим. — Мы стерли их в порошок! Я вас люблю, моя королева.

В лифе Сандрезы лежало новое письмо капитана Жерара де Жийю. Десяток раз перечитанное, оно вновь и вновь волновало ее. Но, странно, в то же время мысли Сандрезы были обращены к другому человеку, к тому стройному юноше, который дрался на Пре-о-Клер и по ложному обвинению оказался в Шатле. Она поставила себе целью спасти его. С помощью королевы. Старая

королева любит восстанавливать справедливость и спасать бедных молодых людей. Особенно если их фамилии походят на итальянские.

Нужно лишь выбрать удачный момент. Самая пустяковая просьба может натолкнуться на отказ, если сунуться с ней не ко времени. А вторично с одной и той же просьбой к владыкам, как известно, не обращаются.

Сандрезу опередили. Королеву вдруг заинтересовало, где витают мысли главного оракула, мага и чародея графа Бридуа.

— Ваше величество, — отозвался граф, — вы снова, как всегда, сражаете меня своей прозорливостью. Если вы позволите, у меня есть нижайшая просьба.

Когда возникает несколько просьб, последующие удовлетворяются менее охотно. Теперь все зависело от того, как Екатерина отнесется к просьбе графа. Откажет — шансы Сандрезы возрастут, удовлетворит — сегодня лучше промолчать.