Еретик Жоффруа Валле

— Вы каждый день, Луи Шарль, как все, отчетливо видите собственными глазами, как встает и садится солнце. И вы, и миллионы людей вместе с вами убеждены, что наше светило вращается вокруг Земли. То поднимаясь над горизонтом, то исчезая за ним. А что происходит на самом деле? Вы ведь знаете о доказательствах Коперника.

С ним было трудно спорить, с Жоффруа Валле. Своими жесткими аргументами он умел припереть противника к стене. Лишь в одном де Морон упорно оставался на своем: вера не обязательно должна быть основана только на знании. Можно верить и в то, что пока не доказано.

В тот день, когда де Морон открыто приехал в дом своего тайного соперника, словно наступил новый отсчет времени. Де Морон презирал себя за открытый приезд. Презирал и ненавидел. Хотя Жоффруа Валле и по сей день, благодарение Господу Богу, никто не трогал.

Нет, теперь де Морон ездил к Жоффруа Валле только тайно. Его влекло сюда ненасытное желание говорить обо всем на свете. Говорить и говорить, забыв, что между ними стоит Анна. Анна и его, де Морона, низкий, похожий на предательство поступок. И странно, испытывая живейшую симпатию к человеку, преклоняясь перед ним, де Морон вместе с тем чувствовал, что желает Жоффруа Валле исчезновения. Чувствовал и… продолжал ездить к нему. Соблюдая при своих визитах крайнюю осторожность.

В Париже весь конец осени и целую зиму только и обсуждалось — быть Базилю Пьеру Ксавье Флоко в святых или нет. Екатерина Медичи выбилась из сил, пустив в ход всю свою дипломатию и воздействие магических сил бессмертного графа Бридуа. Да, да, граф Бридуа по-прежнему услаждал слух и взоры своей королевы. Убитый однажды ночью, он на другой же день чудесным образом воскрес. Ходили слухи, что графа заменил один из его двойников. Но суть от того не менялась. В конце концов, столь ли важно, кто мы есть: мы сами или воплощенный в нас двойник. Короче говоря, склонить короля в сторону признания Базиля Пьера Ксавье Флоко святым оказалось совсем не просто.

И потому гонец с бумагами о новом святом, которого должен был утвердить Папа Пий V, поскакал из Парижа в Ватикан лишь в начале весны 1571 года.

Давным-давно на свете уже не существовало такого, что было бы неподвластно его святейшеству, наместнику Иисуса Христа на земле Папе Римскому. Любая его прихоть исполнялась незамедлительно. Однако зимой и летом кое-что Папу Пия V раздражало. Зимой в Ватикане становилось холодно да еще начинались дожди. Летом донимала жара. Папа Пий V не любил холодов, дождей и жары. Поэтому зимой и летом он подчас беспричинно нервничал. Папа любил весну. Весной Папа чувствовал свое полное единение с Богом, становился добрым и мягкосердечным. В этом отношении Базилю Пьеру Ксавье Флоко повезло. Шансы Базиля на высокое звание значительно возрастали.

Роскошный зимний сад в папском дворце в Риме благоухал розами. За стеклянными стенами сада, в полях и садах, лишь пробивались первые ростки, а здесь буйствовало зеленое раздолье. Кисти винограда наливались тяжестью. Персиковые деревья манили свежестью румяных плодов.

— В замке Святого Ангела[4], — докладывал Папе сопровождавший его по зимнему саду епископ, — за минувшую ночь скончалось семнадцать заключенных. В числе их, к сожалению, и Лоренцо Моделини, которого вы, ваше святейшество, собирались сегодня допросить.

— Я так страшен? — удивился Папа.

— Одно ваше появление перед толпой приводит людей в трепет, ваше святейшество.

— Трепещут лишь грешники, — возразил Папа. — Тому, кто праведен, бояться нечего. Лоренцо Моделини умер не от боязни встретиться со мной. Он скончался от предчувствия расплаты за свои грехи. И так произойдет с каждым, кто не выполняет святых заповедей.

Он был смелым и мужественным человеком, Папа Пий V. Но не любил смелых и мужественных людей. И если он сам сделался Папой благодаря собственной отваге, то смелость и отвага в других раздражали его. Так же, как его раздражали все, кому он был чем-либо обязан. Друзья, родные — он их всех понемногу убирал. Чтобы никто не смог заподозрить его в том, что и он когда-то был обыкновенным смертным, нуждающимся в поддержке.

Лишь один-единственный раз в жизни Папа проявил по отношению к близкой женщине слабость. За что жестоко поплатился. Это случилось еще до восшествия его на папский престол, когда Пий V носил имя Антонио Гислиери и занимал должность великого инквизитора. Он пожалел женщину, которую любил и которая родила от него ребенка. Пожалел и вовремя не убрал ее. А она в благодарность обворовала своего благодетеля. Антонио Гислиери пытал ее самыми изощренными методами, но воровка так и не призналась, где спрятала украденный бриллиант и младенца.