Еретики Дюны

«Проклятье тебе, Лито!»

Крушит, крушит и крушит… снова и снова.

«Проклятье тебе, проклятье тебе, проклятье тебе…»

Он погиб под сардукарским мечом. Боль пронеслась яркой вспышкой, и вспышку эту поглотила тьма.

Он погиб в катастрофе на топтере. Он умер от ножа убийцы Рыбословши. Он угасал, угасал, угасал.

Памяти иных жизней затопляли его до тех пор, пока он не стал удивляться, как же он может вместить их все. Сладость новорожденной дочери, которую он держит на своих руках. Мускусный запах страстной супруги. Каскады ароматов славного данианского вина. Упражнения до одышки в гимнастическом зале.

АКСЛОЛЬТНЫЕ ЧАНЫ!

Он припомнил, как раз за разом выходит из них: высокие огни и мягкие механические руки. Эти руки крутят его, и несфокусированным зрением новорожденного он видит огромную гору женской плоти — громадную в своей почти неподвижной массивности… лабиринты темных трубок, опутывающие, приковывающие его тело к гигантским металлическим контейнерам.

АКСЛОЛЬТНЫЙ ЧАН?

Он задохнулся, охваченный этими воспоминаниями всех жизней, обрушившихся на него. Все эти жизни! Все эти жизни!

Теперь он вспомнил, что тлейлаксанцы вмонтировали в него спящие знания, которые ждали только этого момента соблазнения Геноносительницей Бене Джессерит.

Но это совершила Мурбелла, а она не Бене Джессерит.

Она, однако, оказалась под рукой, чтобы заработало запрограммированное тлейлаксанцами.

Данкан мягко замурлыкал и коснулся ее с потрясшей Мурабеллу живостью.

ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАСТОЛЬКО ОТЗЫВЧИВ! НЕ ТАКИМ ОБРАЗОМ!

Его правая рука, трепеща пробежала по губам ее влагалища, в то время как левая рука ласкала основание ее позвоночникам, его рот мягко задвигался по ее носу, скользнул к губам, к впадинке ее левой подмышки. И все это время он тихо мурлыкал в ритме, который пульсировал через его тело, поднимаясь и ослабевая…

Она захотела оттолкнуться от него, но это лишь ускорило его ответные реакции.

«Откуда ему известно, что надо касаться меня именно в этот момент? И именно здесь! И здесь! О Святая Скала Дура, откуда ему это известно?»

Данкан ощутил, как набухают ее груди, увидел, как краснеет ее нос. Он увидел, что соски ее стали жесткими, вокруг них все потемнело. Она застонала и широко раздвинула ноги.

«Помоги мне, Великая Черница!»

Но единственная Великая Черница, о которой Мурбелла могла сейчас подумать, была надежно отгорожена от этой комнаты запертой дверью и барьером из плаза.

Энергия отчаяния затопила Мурбеллу. Она отвечала одним-единственным образом, который ей был известен: касания, ласки, используя все техники, — которые так тщательно осваивала за долгие годы своего обучения.

На все, что она делала, Данкан отвечал бешено стимулирующим контрходом.

Мурбелла обнаружила, что больше не может контролировать свои реакции. Она реагировала механически, из какого-то колодца знаний, который был глубже всех ее тренировок. Она почувствовала, как сжимаются мускулы ее влагалища и как быстро выделяется смазочная жидкость. Когда Данкан вошел в нее, она услышала собственный стон. Ее руки, ноги, ладони, все ее тело двигалось в двух одновременных системах реакций — тренированность до автоматизма и все более и более глубокое осознание других требований.

«Как он это сделал со мной?»

По мягким мускулам ее таза пробежали волны экстатических сжатий. Она ощутила его одновременный ответ — твердый шлепок его семяизвержения. Это увеличило ее собственную реакцию. Пульсация от сжатий ее влагалища распространялось по всему телу. По всему и вовне… По всему и вовне…

Все, что она испытала, — один сплошной экстаз. Под веками у нее полыхало и разрасталось ослепительное белое сияние. Каждый мускул трепетал от такого чувства, о котором она даже не мечтала и не считала когда либо-возможным.

И снова волны потекли вовне.

Снова и снова…

Она потеряла счет повторениям.

Когда Данкан застонал, застонала и она, снова хлынули вовне волны.

И снова…

Исчезли ощущения времени и всего окружающего, осталась только эта безмерность продолжающегося экстаза.

Она желала и чтобы это продолжалось вечно, и чтобы это закончилось. Этого не должно случаться с женщиной! Преподобная Черница не должна испытывать такого. Это — те ЭТО — те ощущения, с помощью которых управляют мужчинами.

Данкан действовал по модели реакции, которая была в него заложена. Было еще что-то, что предполагалось, что было задумано сделать ему. Он не мог припомнить, что же это такое.

«Луцилла?»

Он вообразил ее мертвой перед собой. Но эта женщина была не Луцилла, это была… это была Мурбелла.

Сил в нем почти не оставалось. Он присел, отодвигаясь от Мурбеллы, и умудрился подняться на колени. Его руки дрожали от непонятного ему возбуждения. Мурбелла постаралась оттолкнуть Данкана, но его уже не было. Ее глаза резко открылись.

Данкан на коленях стоял над ней. Она понятия не имела о том, сколько времени прошло. Она попыталась найти в себе силы, чтобы присесть, но это не получилось. К ней медленно возвращался рассудок.